Кончина 38-летней итальянки, 17 лет находившейся в коме, подняла новую волну споров об эвтаназии.

«Она умерла 17 лет назад…»

Судьба уроженки города Лекко Элуаны Энгларо совершила крутой поворот 18 января 1992 года, когда ночью на подмороженной дороге девушка не справилась с управлением своего автомобиля и на полном ходу врезалась в стену. Студентка-филолог получила многочисленные черепно-мозговые травмы, её жизнь была на волоске, но врачи сделали невозможное и вытащили Элуану буквально с того света. Однако, несмотря на все их усилия, ни двигательные функции, ни работу мозга им восстановить не удалось. Элуану поместили в специализированное медицинское учреждение, где подключили к аппарату по обеспечению жизнедеятельности.
В 1999 году, когда родители девушки потеряли всякую надежду на её выздоровление, они обратились в суд с просьбой прекратить принудительное питание, таким образом позволив ей спокойно уйти из жизни. Тут-то и началось хождение по мукам. Одна за другой судебные инстанции отказывались удовлетворить просьбу. И только в прошлом году Верховный суд Италии вынес положительный вердикт. Он был принят по двум причинам. Во-первых, положение Элуаны было безысходным. По словам врачей, мозг женщины повредился настолько, что она уже никогда бы не смогла вернуться в сознание. «Элуана умерла 17 лет назад», – констатировал профессор Антонио де Монте, наблюдавший за ней. Во-вторых, были приняты во внимание свидетельства отца и друзей девушки. Под присягой они рассказали о том, что Элуана, будучи в здравии, неоднократно говорила, что предпочла бы смерть, если была бы лишена возможности «жить полнокровной жизнью».
Отец Элуаны Беппино долго занимался поисками больницы, где была бы осуществлена процедура постепенного отключения дочери от аппарата искусственного питания. Отказ следовал один за другим: врачи ссылались на директиву министра здравоохранения Маурицио Саккони, который запретил государственным медицинским учреждениям участвовать в этом деле. И лишь в начале февраля Беппино Энгларо удалось поместить дочь в частную клинику La Quiete в Удине.
Администрация этой клиники согласилась выполнить решение Верховного суда, разрешившего прекратить аппаратное жизнеобеспечение Элуаны, и начала процесс постепенного прекращения принудительного питания и гидратации её организма. 9 февраля Элуана Энгларо скончалась.

Умберто Эко отстаивает право на смерть

Вопрос о праве на эвтаназию поднимался неоднократно, но однозначного ответа на него так и не было найдено.
В 1993 году британская Палата лордов сочла, что врачи имеют право отключить от систем жизнеобеспечения Тони Блэнда, который находился в вегетативном состоянии с 1989 года. С просьбой об этом обратились родители мужчины и врачи.
В 1991 году жительница Канады Сью Родригез, у которой диагностировали болезнь Шарко, выступила против существующего в стране запрета на эвтаназию. После двух лет разбирательства Верховный суд Канады отказал ей в праве на смерть. Тем не менее в 1994 году Родригез смогла найти врача, который согласился помочь ей покончить с собой.
Большую огласку получило дело Терри Щиаво из США. В течение 15 лет она не выходила из комы, в которой оказалась после сердечного приступа и последовавших затем необратимых изменений коры головного мозга. Супруг женщины добивался для неё права на эвтаназию, родители Щиаво выступали против. Разбирательство длилось семь лет и закончилось победой мужа. В 2005 году пациентка была отключена от аппарата искусственного питания.
В марте прошлого года 78-летний бельгийский писатель Хьюго Клаус ушел из жизни, воспользовавшись правом на эвтаназию. Хьюго Клаус страдал ранней стадией болезни Альцгеймера. Решение об уходе из жизни было принято самостоятельно.
В сентябре 2008 года 23-летний английский спортсмен Дэниел Джеймс, оставшийся навсегда парализованным из-за несчастного случая, вместе с родителями отправился в Швейцарию, где существует клиника для желающих расстаться с жизнью. Власти отказались от уголовного преследования родителей юноши, вернувшихся на родину.
В декабре 2008 года британец Крэйг Эверт разрешил запечатлеть свой уход из жизни для документального фильма «Право на смерть». Бывший университетский преподаватель страдал неизлечимым заболеванием двигательных нейронов головного мозга. Зрители смогли увидеть, как он прощается в клинике с женой, а затем принимает смертельную микстуру.
В день похорон Элуаны Энгларо знаменитый итальянский писатель Умберто Эко обратился к общественности с призывом дать людям «право умереть». 77-летний классик опубликовал статью, в которой говорит, что у людей нет права как отнимать жизнь, так и продлевать её искусственным способом.
Противники эвтаназии для людей, находящихся в вегетативном состоянии, указывают на случаи, когда пациенты выходили из комы спустя многие годы. Так, британский полицейский Гэри Френч Докери, раненый в голову в 1988 году, пришел в себя спустя 7,5 лет и прожил после этого еще год. В 2003 году пошел на поправку американец Терри Уоллис, который 19 лет не мог говорить и практически не двигался.

Отключать или не отключать?
В случае с Элуаной Энгларо мнения религиозных деятелей оказались не столь однозначны, как обычно при обсуждении проблем эвтаназии: христианство, ислам и иудаизм запрещают самоубийство, а значит, и эвтаназию, жизнь дается Богом и принадлежит Ему, врач не должен присваивать божественное право.
Но на этот раз принята во внимание и другая сторона вопроса. Достижения науки позволяют сейчас искусственно поддерживать функционирование организма очень долгое время. Вместо сердца, легких, почек, желудка работает аппаратура. Не может работать она только вместо мозга. Живет ли такой человек? Может быть, срок жизни, определенный свыше, давно закончился, а ему искусственно не дают уйти? Таких вопросов не возникало во времена, когда устанавливались библейские законы.
Между тем в Русской православной церкви, как и прежде, выступают против легализации эвтаназии, считая ее «одной из форм самоубийства». И. о. секретаря Отдела внешних церковных связей священник Георгий Рябых полагает, что сторонники легализации эвтаназии «пытаются принудить человека совершать само-
убийство», тогда как сегодня в этом вопросе действует принцип «добровольного выбора». И РПЦ, по словам отца Георгия, не принимающая эвтаназию, тем самым «выражает большее уважение к свободе человека, чем некоторые правозащитники, требующие сегодня законодательного разрешения этого действия».
Один из «некоторых правозащитников», лидер движения «За права человека» Лев Пономарев, считает, что в России следовало бы разрешить эвтаназию, но в крайних и индивидуальных случаях. «Не должно быть подхода как у церкви – «нет и всё». Надо учитывать каждый конкретный индивидуальный случай, позицию родственников и самого больного», – заявил Пономарев.
«Нет и всё» – это не только позиция Московского патриархата. Глава Роспотребнадзора, главный государственный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко также считает, что применение процедуры эвтаназии в России невозможно. «Этого делать нельзя. Медицина – это медицина, а убить человека – этим занимается палач», – уверен Онищенко. «Врач – это профессия, которая преследует одну цель – сохранить человеку жизнь и делать это до последней минуты», – считает он, а эвтаназия «противоречит клятве врача и многовековой практике».
Тем не менее есть медики, которые убеждены, что разрешить добровольный уход из жизни тяжелобольным людям было бы гуманно, и даже приводят в подтверждение слова из клятвы Гиппократа, где говорится: не навреди пациенту. По их убеждению, каждый человек вправе сам распоряжаться своей жизнью при условии, что он находится в ясном сознании, когда принимает такое решение, и это зафиксировано психиатром. Поэтому, по их мнению, если безнадежно больной человек желает добровольно уйти из жизни, чтобы прекратить свои страдания и страдания близких, то обязанность врача – помочь такому пациенту.

Бог против «прекращения страданий»
Эвтаназия не разрешена в Италии, однако закон разрешает прекращать лечение безнадежно больных пациентов. Несмотря на это, вопрос о «праве на смерть» для Элуаны поссорил президента страны с премьером, расколол общество и угрожает ввергнуть Италию в конституционный кризис.
В стране начались настоящие бои между сторонниками и противниками «мягкой эвтаназии» (под этим словосочетанием подразумевается не прямое убийство пациентки с помощью смертельной инъекции, а просто прекращение её лечения).
Общественное мнение раскололось пополам: 47 процентов населения были «за», столько же «против», и лишь шесть процентов итальянцев никак не высказались по этому поводу. В баталию вокруг Элуаны вступила католическая церковь. Глава папского совета по пастырскому попечению медицинских работников Ватикана Хавьер Лозано Баррагон заявил, что никто не имеет «права на смерть», и назвал решение Верховного суда актом, подталкивающим к «ужасному убийству». Сам Папа Римский в одной из речей (правда, не упоминая имени Элуаны) сделал акцент на том, что даже «ради прекращения страданий» нельзя лишать людей жизни.
Вскоре в дело вмешался премьер-министр страны Сильвио Берлускони. После консультаций с Ватиканом он издал чрезвычайный указ, запрещающий лишать пациентов пищи, независимо от их состояния. «Я не Понтий Пилат», – заявил Берлускони, намекнув, что он не станет попустительствовать «убийству». Однако президент Италии Джорджо Наполитано под предлогом, что документ противоречит конституции, отказался его подписывать.
Лидер оппозиции Вальтер Вельтрони призвал главу правительства оставить семью несчастной женщины в покое. Он предостерег, что действия Берлускони «могут спровоцировать крайне опасный конституционный кризис» в стране. Действительно, по всей Италии начали проходить митинги в поддержку «права на смерть».
Столкнувшись с сопротивлением президента, Берлускони заявил, что созовет парламент и попытается внести необходимые поправки в Конституцию страны.
Отец Элуаны – Беппино Энгларо – назвал действия правительства жестоким ударом по своей семье. В настоящее время Беппино вынужден ухаживать за женой, которая тяжело больна раком.
После сообщения о кончине Элуаны Энгларо сторонники правительства Сильвио Берлускони в Сенате начали скандировать в сторону поддерживающих эвтаназию оппозиционеров: «Убийцы, убийцы!».

Беппино Энгларо с 1999 года просил разрешить его дочери спокойно уйти из жизни.

Участники акции протеста против отключения Элуаны Энгларо от аппарата искусственного питания принесли в бутылках «воду для Элуаны»

Сильвио Берлускони: «Я не Понтий Пилат».

Вадим СМИРНОВ,
депутат Красноярского городского Совета депутатов:

– Проблема ухода из жизни безнадёжно больного человека уже занимает медицинскую общественность не один десяток лет. По этому поводу есть разные взгляды: и у людей, попадающих в эту ситуацию, и у медиков. Я врач анестезиолог-реаниматолог по специальности и, естественно, работал с теми, кто попадал в тяжелое, критическое состояние. Могу сказать, что человек должен иметь право комфортно родиться и комфортно умереть. Но это – воля самого человека. Юридическое сопровождение эвтаназии на сегодняшний день в большинстве стран Европы и в России просто отсутствует. Как врач и православный человек, я считаю, что нужно бороться за жизнь больного до конца. И задача врачей – создать для пациента комфортные условия даже в последние часы его жизни. Я против эвтаназии как таковой, потому что нужно учитывать интересы не только пациента, но и врача, то есть того человека, от которого требуют отключить аппарат жизнеобеспечения или ввести в вену критическую дозу лекарства. Я бы этого делать не стал. И большинство врачей меня бы поддержали. Другое дело, когда создаются условия, и человек сам, находясь в сознании, может прекратить свои мучения, выключив аппарат и так далее. Но и это требует отдельного глубокого анализа и юридического обоснования.

Наталья ГУДИНА,
дизайнер:

– Недавно показывали по телевидению, как женщину во Франции осудили, а потом оправдали за то, что она отключила аппарат, поддерживающий жизнь её мужа. Хорошо обсуждать тему легализации или запрета эвтаназии в стране, где отлажены механизмы правопорядка и правосудия. Где есть стабильность. В нашей стране всё очень сложно: возьмут, всех поотключают, умрут люди – и ищи ветра в поле, как говорится. Если государство способно установить жёсткий контроль за этим, я целиком и полностью проголосовала бы за эвтаназию. Эта девочка в Италии лежала на аппаратах семнадцать лет – и никакой надежды! Я считаю, что четыре или пять лет – это уже много. Сам человек такого бы себе никогда не пожелал. Церковь это осуждает и категорически не приемлет. Но если говорить о том, что человек должен прожить, сколько ему отвёл Бог, то без аппаратов пациент не выживет. Это же неестественно, когда организм полностью зависит от медицинской техники.

Владимир РЫБАКОВ,
директор ООО «Ферум Протект»:

– На вопрос о личном отношении к эвтаназии у меня нет однозначного ответа. В этом я согласен с большинством. Эвтаназия возможна при полном соблюдении нескольких факторов. Первое – человек действительно смертельно болен, и профессиональные врачи говорят, что надежды нет. Второе – человек находится в рассудке и реально оценивает происходящее. Третье – пациент должен быть личностью, которая сама принимает это сложное решение. Все три условия соблюсти практически невозможно. Если брать конкретный случай в Италии, то мне кажется, родители имели право поступить так, как считали нужным. Потому что человека уже не было. Врачи поддерживали функции органов, видимость жизни. И надо понять людей, которые столько лет находились возле практически живого трупа собственной дочери. Это очень тяжело. Их решение я бы назвал мужественным, они наверняка будут мучиться всю жизнь, приняв на себя такую ответственность.

Оксана ДЖИГИРЕЙ,
программный директор радиостанций «Love radio», «Europa plus», «Ретро FM», «Радио 7» – медиахолдинга «АС Байкал TB»:

– Основываясь на знании не одного направления психологии, я давно сформировала субъективное мнение на сей счет. Ни общество, ни суд, ни кто-либо ещё не вправе распоряжаться временем и способом ухода из жизни человека, кроме него самого. Духовное существо вправе само определять, в какие игры играть на этой земле, какого опыта набираться, что отрабатывать и когда уйти. А посему я ЗА эвтаназию, если человек действительно осознанно просит это. Что касается многолетнего пребывания в бессознательном состоянии… Ну, тут только можно уповать на этичность решения самых близких его людей. А вообще, в нашей стране я бы не была столь однозначной в ответе, в силу издержек предприимчивости некоторых наших граждан и зыбкой принципиальности правоохранительных органов. Есть предположение, что разрешение этой процедуры по понятным причинам приведет к массовому истреблению старых людей, доживающих свои дни в собственных квартирах.

Денис КРАВЕЦ,
режиссёр продюсерского центра «Союзники» (Иркутск):

– К эвтаназии не может быть однозначного, радикального отношения. Искать одну истину – явно не тот случай. Речь идет о жизни человека, и подходить к вопросу надо индивидуально. Каждый конкретный больной – отдельная история, судьба. Эвтаназия должна быть узаконена, НО: решение должно приниматься коллегиально. Больным (если он в состоянии), родственниками, лечащим врачом... И только в случае, если болезнь действительно причиняет сильные страдания и боль и не поддаётся излечению. И, конечно, решающее слово должно быть за самим человеком. А государство обязано следить за тем, чтобы ни в коем случае не было попыток эвтаназию использовать в каких-либо преступных целях. В случае с Элуаной Энгларо семья, близкие люди, врачи как раз приняли такое решение совместно, и, наверно, в данной ситуации оно было правильным.