[12]ноября[2008]
 
49(000171)

>Читайте в [следующем номере]
«Раньше я относился
к Америке хуже. До того, пока там не побывал, не посмотрел, не прочувствовал всё сам»
*СЕРЁГА

Автандил ВАРСИМАШВИЛИ:
«Сибиряки – это отдельная нация»

Рим:
вечная молодость вечного города
(Фоторепортаж)

Барак ОБАМА: «В Америку пришли перемены»


- Главные тезисы от главного

- Снижение с приостановками

- Гостиничный рейтинг: суперкомфорт по суперценам

- Бумажное кино

- Майкл КРАЙТОН: «За рассказ Оруэлла мне поставили три с плюсом»

- Екатерина НИКАНДРОВА, 17 лет, модель агентства «Ультра Моделс»

! СВЕЖАЯ МЫСЛЬ
«Если в образовании пойдёт так, как идёт, мы не сможем сами добывать нефть и газ - будем приглашать чужих спецов и продавать иностранцам концессию на разработку российских недр».

Андрей ФУРСЕНКО,
министр образования и науки РФ.


 
Автандил ВАРСИМАШВИЛИ: «Сибиряки – это отдельная нация»

«Конкурент» беседует с известным грузинским режиссёром.

 Автандил Варсимашвили – художественный руководитель Тбилисского Государственного Русского драматического театра имени Грибоедова, создал в столице Грузии Свободный театр, награждён российским орденом Дружбы, и вообще фигура серьёзная и значительная. Ему ещё нет 50 лет, а он уже поставил более 60 спектаклей, снял два фильма и один сериал. Работает он много, много ездит по миру. За последний год в Италии он поставил спектакль-пародию на шекспировского «Макбета», два спектакля в Тбилиси – «Сны о Грузии» и «Благослови нас и людей», а ещё успел осуществить постановку в Каире. В Киеве Автандила Варсимашвили приняли в клуб «Мастер» (в нём же состоят Роман Виктюк, Богдан Ступка, Ада Роговцева). Режиссёр привез туда свой спектакль «Мастер и Маргарита» – это его постановка в тбилисском Театре имени Грибоедова.

– Автандил, «Мастера и Маргариту» нельзя ли и к нам в Сибирь привезти?
– Вряд ли, это очень дорого, 60 000 долларов стоило только вывезти декорации в Киев.
– Расскажите о своих наградах и званиях.
– Мне что же, регалии перечислить?
– Ну, наверное, это нужно сделать – мы же теперь не в одной стране живём, не все вас знают.
– Я лауреат Государственной премии Грузии, лауреат высшей театральной премии Котэ Марджанишвили, лауреат премии Давида Строителя (эту премию дают за реализацию новых строительных идей, я построил театр в центре Тбилиси), у меня много призов и премий различных фестивалей. Также я кавалер грузинского ордена Чести и российского ордена  Дружбы (этот орден мне вручил президент России Владимир Владимирович Путин за возрождение русского театра в Грузии). Я профессор Тбилисского университета театра и кино, председатель Совета по культуре президента Грузии.
– А «Золотые маски»?
– Да, есть – грузинские. Три «Золотые маски».
– Весомо. А вы ведь ещё и кино снимаете. Как насчёт кинонаград? 
– Есть одна. На фестивале  в Римини я получил специальный приз жюри за художественный фильм «Кроткая». Это совместная итало-грузино-российская постановка. Главную роль в фильме сыграл Лев Дуров. Широкий российский зритель эту картину не видел: были показы в Москве в Доме кино, но в прокат фильм так и не вышел: итальянцы большие деньги просят, а в России не понимают, почему они должны за своего Достоевского ещё и платить. Шутка, конечно. Но судьба этого фильма здесь пока не сложилась. Его показывали в Европе и три раза – по национальному телеканалу Италии.
– Есть мнение, что в Сибири очень радушные театральные зрители?
– Я был потрясён вашим зрителем. Это не дежурные слова, у вас на самом деле замечательный зритель. У вас ведь своя красота, что отличает вас от москвичей и питерцев. Вы какая-то другая страна – более красивые, здоровые и улыбчивые! Это, может быть, и есть Россия. 
– Есть так называемые режиссёры «актёрские». Вы к таким не относитесь?
– Знаете, я этого термина вообще не приемлю. Режиссёр должен воплощать свой замысел. «Актёрский режиссёр» – придумано режиссёрами, не сумевшими реализовать свой замысел: «Ну, актёры не тянут». Все большие режиссёры – диктаторы. Я за диктат, но не надо путать это с тиранией. Я за такую режиссуру, где есть режиссёрский почерк. Не люблю, когда режиссёры кричат и оскорбляют актёров, – это от беспомощности. Если режиссёр сильный, то он ведёт репетиции спокойно.
– Некоторые режиссёры размечают рисунок роли вплоть «до пальчика». А вы как?
– С кем-то так, а с кем-то иначе – это индивидуально. Но вообще я не люблю показывать и предпочитаю так строить работу, чтобы процесс шёл будто бы сам. И актёры, бывает, в результате даже не понимают, как они дошли до финала и как сделали свои роли. Я работаю очень быстро, потому что всегда знаю, чего хочу. Это мой метод. На репетицию я прихожу подготовленным и не сижу с актёрами, размышляя, как ставить спектакль. Потому что я профессионал. Скажу вам такую вещь… Вот говорят, что в творческом процессе невозможно предугадать, каким будет результат. Но профессионал должен гарантировать, что спектакль будет сделан в срок и что он будет хорошим. Я всегда знаю заранее, что результат будет качественный. 
– Автандил, вы возглавляете в Тбилиси русский театр, где спектакли идут на русском языке, и именно за это получили орден Дружбы. Расскажите, как вы об этом узнали.
– Это было летом 2006 года. В августе я обычно ничего не планирую, кроме отдыха, – даже на гастроли с театром не езжу. Август в этом смысле святой месяц для меня. Я отдыхал на Чёрном море, лежал на пляже, грелся и загорал, как вдруг зазвонил мобильный телефон, и мне говорят, что сейчас со мной будет говорить президент России. Я подумал, что меня разыгрывают друзья, и решил им подыграть. Но голос в трубке меня насторожил, потому что никто из моих друзей не смог бы так подражать, и я понял, что действительно говорю с Путиным. Владимир Владимирович поздравил меня с присуждением ордена Дружбы. Это почётный орден. В разное время его получали Пабло Пикассо, Тонино Гуэрро, Поль Элюар. И я горд тем, что был удостоен этой награды именно за возрождение русского театра. Говорю это без ложной скромности и горжусь этим, потому что когда я принимал театр, он был разрушен.
– Он был разрушен и внешне, и внутренне? 
– Да, и внешне, и внутренне. Здание было в плачевном состоянии, половина труппы уехала, играть было некому. Это было 10 лет назад, а сейчас Русский драматический театр имени Александра Грибоедова – один из самых посещаемых театров Грузии. Театру 160 лет, но именно в период моего руководства он получил звание академического. Почему я не должен этим хвастаться и гордиться? Театр возродился, зритель пошёл, а 80 процентов зрителей – грузины. 
– Но спектакли идут на русском языке? 
– Только на русском! Грузинская молодёжь ходит, интересуется русской драматургией. У театра такая история! 160 лет назад граф Воронцов, наместник русского царя в Грузии, попросил великого актёра Щепкина – и тот привёз своих артистов в Грузию и создал этот театр. В нём в своё время работали Немирович-Данченко, Сумбатов-Южин, Мейерхольд, Товстоногов… А актёры какие! Ермолова, Комиссаржевская, Лебедев, Луспекаев… Я не знаю другого театра в мире, в котором работало бы такое созвездие. Столько было великих, которые здесь начинали! И вот такой театр оказался в упадке.
– А почему пригласили именно вас? Знали, что вы сможете поднять театр? Как вы пошли на это – ведь это такое бремя…
– Да, это было бремя, и я не сразу согласился. Несколько дней думал. Мне было тогда 47 лет. Наверное, понимали, что я тот человек, который сможет это поднять. Не было актёров, которые чисто, без акцента говорили бы  по-русски. Пришлось искать их и приглашать в театр. Самое главное – нужно было ставить такие спектакли, на которые пошла бы публика. Надо было найти свою публику, чтобы люди захотели смотреть спектакли не на родном языке. И мы это сделали. Вот за это я получил орден. Когда я брался за это дело, друзья спрашивали: «Тебе что, мало своего?»
– А что было у вас на тот момент?
– У меня был свой собственный грузинский театр, репертуарный и рейтинговый –  Свободный театр Автандила Варсимашвили. Он находится в центре города – я горжусь тем, что построил свой театр в форме корабля. Есть на проспекте Руставели теперь такой маленький кораблик на 140 мест.
– Невероятно! И оба театра аншлаговые?
– Да, оба. Если продолжить линию хвастовства… в Тбилиси есть три самых рейтинговых театра (а всего их 21), двумя руковожу я, а третьим – Тбилисским театром имени Руставели – мой учитель Роберт Стуруа.
– Вы часто сами ставите в них спектакли? 
– Я ставлю два спектакля в год в Театре имени Грибоедова и столько же – в Свободном театре. И очень активно приглашаю в свои театры талантливых режиссёров. В отличие от многих своих коллег, я зову только хороших режиссёров.
– Ну да?! Многие любят, чтобы были хуже, чем они сами.
– Да. А я приглашаю очень талантливых и даже гениальных, потому что, если откровенно, я их не боюсь. Ведь это только плюс, если у меня кто-то поставит гениально, – это всё в копилку моего театра. Я смотрю на это прагматично: он приехал, поставил замечательный спектакль и уехал, а все аплодисменты и доходы – мне. А посредственных режиссёров я к себе не пускаю. И все это знают.
– Вы ведь часто ставите спектакли за рубежом. А почему вам хочется это делать?
– Хочется свежего воздуха, кислорода… Для режиссёра это архиважно – ты и отдыхаешь и напрягаешься одновременно. Важно работать вне своего театра – это новый опыт. Про своих актёров всё знаешь, а когда встречаешься с другими – находишь и другие арсеналы. Это взаимообогащающий процесс. Кто думает, что режиссёр едет погулять, ошибаются – это практически нереально: и утром, и вечером идут репетиции, а после них ты думаешь только о том, как бы пойти поспать. Гулять некогда.
– Неудачи были?
– Я не могу припомнить ни одного провального спектакля. Пока что, тьфу-тьфу-тьфу, я спектакли не проваливаю. Мне приятно сказать, что я, например, в Омске шесть лет назад поставил спектакль «Кавказский меловой круг» и он с большим успехом идёт до сих пор, а на фестивале «Сибирский транзит» он взял главный приз за режиссуру. Я рад, что мои спектакли живут. 12 лет назад я поставил спектакль в Германии – он до сих пор идёт. С ума можно сойти! А ведь там не так, как у нас, – там спектакли снимают с репертуара часто. Я прихожу как в дом родной в любой театр, где работал. Вот в Турции и сторож встречает меня как своего. Кстати, я плохо знаю города, где работал, – я знаю театры.
– Вас видели как-то на концерте в нашем городе. Вы ведь виолончелист?
– Да, я окончил музыкальную школу и музыкальное училище – собирался стать профессиональным музыкантом. Но думаю, что не смог бы стать большим виолончелистом. Хотя музыка сопровождает меня всю мою жизнь. Я боготворю виолончель. И музыка всегда звучит у нас в доме. У меня жена тоже музыкант – она была очень известной исполнительницей, а теперь из-за детей пришлось завершить сольные концерты.
– Автандил, если к вам обратятся с предложением поставить оперу, что вы скажете?
– Я бы с удовольствием поставил спектакль в оперном театре. Верхняя ступень в искусстве – театр, а музыка ещё выше. Она выше всего, выше всех ступенек. Я с детства люблю оперу. Будучи виолончелистом, я однажды сидел в оркестровой яме и играл на оперном спектакле. Как-то ставил спектакль в театре, где в оркестре сидел мой педагог-виолончелист. Я ему говорю: «Вот если бы я вас послушался, сидел бы с вами рядом сейчас, а я стою перед вами!» Но это, конечно, шутка. Просто думаю, я правильно сделал, что стал режиссёром. А оперу я поставил бы с удовольствием! Мне предлагал как-то в Тбилиси поставить оперный спектакль наш замечательный дирижёр Джансуг Кахидзе. Но я побоялся. Говорю ему, что не могу читать партитуру, а только клавир. А он: «Это необязательно, главное, чтобы дирижёр был хороший человек». Я наберусь храбрости и поставлю оперу.
– Настало время вернуться к кино. Грузинский кинематограф – это всегда знак качества. Так всегда было. Вы ставили спектакли, потом стали снимать фильмы. Это совсем другое искусство. Как вы к этому пришли?
– В моей жизни много случайностей. Случайно я и в кино пришёл. Быстро и молниеносно – что мне присуще. Я 13 лет работал в Театре имени Руставели, был единственным учеником Роберта Стуруа. Но настал момент, когда надо было уходить от педагога, даже несмотря на то что он великий. Я понимаю, что это амбициозное заявление, но я больше не хотел быть вторым. Я хотел быть первым! Решил уйти. Роберт Стуруа сначала не отпускал, а потом сказал, что, может быть, я прав. Я написал заявление об уходе, а вечером в театр пришёл продюсер и инвестор из Италии Антонио Дзиннари. Мой спектакль ему понравился, он даже похвалил его и предложил с ним поработать. Но сказал: «Мы с вами можем снимать кино». Я к этому моменту ни одного полезного метра в кино не снял, а пришлось сразу снимать полнометражную картину.
– Но как же продюсер рискнул деньгами?
– Я ему сказал, что не пробовал никогда. А он говорит: «ЮНЕСКО выделяет деньги в Год Достоевского на пропаганду его творчества. Я не буду рисковать своими деньгами, я возьму у ЮНЕСКО, если ты согласишься. Назови мне какое-нибудь произведение Достоевского, и будем снимать фильм». Накануне я видел замечательный спектакль Льва Додина «Кроткая», рассказал сюжет Антонио, он улетел в Милан, а через неделю позвонил и прислал визу. Сказал, что запускаемся через два месяца – и работа началась.
– Как это было?
– Я столкнулся с так называемым капитализмом. Хотел снимать Олега Янковского – на него итальянцы дали согласие (после «Ностальгии» Тарковского его знают в Италии), но актёр снимался в России и попросил подождать его пять месяцев. Но Антонио возразил: «Какие пять месяцев? Мы не можем ждать!» Я предложил Александра Калягина, но они выбрали Льва Дурова. Я спросил почему. Оказывается, там по телевидению прошёл фильм «Не бойся, я с тобой», где сыграл Дуров. Его знают в Италии, поэтому выбор пал на него. Дуров – очень хороший артист, прекрасно сыграл. Он считает, что это его лучшая роль в кино. Я с ним согласен. Кстати, сначала я остался без копии фильма – Антонио сказал, что не даст копию. А два года назад я был в Питере в Доме-музее Достоевского и там в видеотеке обнаружил свою «Кроткую». Зашёл к директору и попросил сделать копию. «Вы режиссёр! Как мы можем вам отказать?» – ответили мне. Я привёз фильм в Тбилиси, сделал копии для друзей, для Льва Дурова. Но в прокате фильма так и нет. Кстати, знаменитый итальянский режиссёр Микеланджело Антониони сказал о «Кроткой», что «это замечательный, очень хороший театральный спектакль, почему-то отснятый на киноплёнке». И это правда, это не чистое кино – иначе и быть не могло.
– А потом вы сняли сериал в Грузии?
– Да, я взял «Ребёнка Розмари» Айры Левина. Хотел сделать не римейк фильма Романа Поланского, а хорошую экранизацию романа. Мы связались с автором и стали снимать. Действие сериала происходит в Тбилиси, я «огрузинил» персонажей. Каждая серия начинается тем, что я, пародируя Хичкока, появляюсь на экране до титров. Это принесло мне дикую популярность. Если каждый гражданин Грузии знает меня в лицо – это заслуга сериала.
– Это триллер?
– Да, этот сериал – первый грузинский триллер. Там играют все звёзды грузинского театра и кино. 30 серий – ролей хватило для всех. Сценарий я дописал сам, «Ребёнка Розмари» Левина хватило на 15 серий – остальное я сам досочинил. Вся Грузия ждала этого фильма, все мчались к телевизору, движение на улицах прекращалось. В сериале очень много узнаваемого для грузин – я попал во времени точно «в яблочко».
– Уловили «смятение духа»?
– Да, фильм здорово «выстрелил» тогда.
– А потом ещё что-то сняли?
– Это была двухсерийная картина, но ей не очень повезло. Она была снята к Новому году – такая лирическая комедия, очень добрая рождественская сказка. Её показывают или вечером 31 декабря, или утром 1 января. Поэтому все об этом фильме слышали, но никто не видел. Ну, молодцы ребята – кто в это время станет смотреть двухсерийную картину?
– Как она называется?
– «Что с того, что мокрая, мокрая сирень?» Я снял эту популярную в Грузии пьесу. Мне предложили в ноябре сделать фильм к январю, к Новому году. Сказали, что нужно срочно!
– Может быть, с вами так и надо?
– Да, может быть.
– Автандил, вы такой многогранный человек! Вы и пьесы пишете сами?
– Пьесы я писал для себя – не в расчёте на то, что кто-то их поставит. Но стали приходить из других театров и просить. Так и пошло: сейчас идёт пять моих пьес в Грузии, а одна – в России, в Тюмени.
– И ещё «Ребёнок Розмари» вами дописана. 
– Просто нужно было написать продолжение. Но когда меня называют драматургом, я немного смущаюсь.
– Ваша пьеса «Комедианты» поставлена в Турции, в Польше. О чём она?
– О театре, об актёрах. Я писал о себе, о Грузии, но в Турции думают, что это про них, а в Польше – что про них. Режиссер в Гданьске мне сказал: «Ты просто не знаешь, но ты написал эту пьесу про меня».
– Автандил, вы поставили в Сибири «Шведскую спичку», «Хануму» и «Терезу Ракен». Наверное, ещё что-то поставите?
– Знаете, я полюбил ваших людей. Сибиряки – это отдельная нация! Вы другие – более радушные, более нормальные!

Людмила СМИРНОВА. >Обсудить статью

Бизнес-гороскоп




 




  ГЛАВНАЯ | ФОРУМ | ПОДПИСКА | АРХИВ | РЕДАКЦИЯ | ОТДЕЛ РЕКЛАМЫ
  Адрес редакции: 660079, г Красноярск, ул. 60 лет Октября, 63 Тел: 8(391)233-99-24
Рыбы Водолей Козерог Стрелец Скорпион Весы Дева Лев Рак Близнецы Телец Овен