«Конкурент» беседует с генеральным директором дома Cartier в России.

Господин Франсуа-Марк родом из Франции и постоянно проживает в Париже. Хотя правильнее будет сказать – приезжает туда в отпуск. Потому как последние пятнадцать лет по роду деятельности он постоянно меняет место жительства. Уже успел поработать в Португалии, Испании, Мексике и вот уже год трудится в России в должности генерального директора дома Cartier. Наш собеседник счастливый отец, у него четверо детей – два мальчика и две девочки. Где бы ни работал папа, дети и жена всегда переезжают вслед за главой семейства. Сейчас сыновья и дочери учатся в Москве, во французском лицее. А Франсуа-Марк ездит в командировки по России. Оно и понятно – у дистрибьюторов, а соответственно и покупателей, должна быть самая верная и точная информация о бренде Cartier.

– Господин Састр, вы пятнадцать лет трудитесь в одной компании. С чего всё началось?
– Прежде всего я получил образование. Закончил очень престижную бизнес-школу во Франции, затем получил степень MBA. Я специалист в часовом деле. В своё время защитил диплом по теме «Швейцарская часовая индустрия». И Дом
Cartier для меня стал единственным местом, где я хотел работать. Мне нравится, что в этом бренде соединяются часовое и ювелирное искусство.
– Что входит в ваши обязанности?
– Моя первоочередная задача – развитие марки в том регионе, к которому я прикреплён. У Cartier есть свои стандарты качества, уникальное позиционирование бренда. Я осуществляю контроль над этими процессами. Причём стоит отметить, что эти стандарты одинаковы для всех стран и регионов. То есть если русские покупатели видят бутик Cartier в Москве, то точно такой же бутик они увидят в Каннах, в Нью-Йорке, Мексике и других странах.
– Не многие люксовые бренды занимаются производством аксессуаров. Cartier, напротив, уделяет этому много внимания. Почему?
– Мы всегда занимались аксессуарами, но изначально это были только единичные заказы. Женщины, которые покупали у нас ювелирные украшения, также просили, чтобы мы изготовили для них, например, кожаную сумку или шейный платок. Клиенты-мужчины заказывали зажигалки или ручки. На сегодняшний день мы достаточно активно развиваем производство сопутствующих товаров, но это не значит, что мы начнём выпускать всё подряд, нет. Например, Cartier никогда не производил галстуков и никогда не будет. Это позиционирование. Для нас аксессуары – это дополнение, а на первом месте – производство часов и украшений.
– Дому Cartier уже почти 170 лет. Расскажите его историю.
– Компания была создана в 1847 году в Париже как ювелирная марка. Первые часы были выпущены в 1853 году. С самого основания Дом Cartier создавал ювелирные изделия для высокопоставленных особ – королей и придворных дам, царей и членов их семей, в том числе, кстати, для семьи Романовых. В 1909 году Луи-Франсуа Картье приехал в Россию и провёл свою первую выставку ювелирных изделий и часов в Санкт-Петербурге, в гостинице «Европа», после чего и стал придворным ювелиром Николая II. До начала двадцатого века компания в большей степени занималась производством ювелирных украшений. Но в 1904 году мы первыми в мире создали наручные часы. До этого они были карманными, на цепочке. В начале 70-х годов компания разработала концепцию своих фирменных бутиков «Les Must de Cartier». Собственные ювелирные салоны открыли в Гонконге, Токио, Лондоне. Это были первые серьёзные шаги в продвижении бренда. Могу сказать, что сила Cartier как раз и заключается в том, что компания создаёт что-то новое раньше всех. Например, наши ювелиры первыми, ещё в конце девятнадцатого века, стали использовать при производстве украшений платину. Дом Cartier – это новатор в материалах, дизайне и технологиях.
– Как компания переживала время военных действий? Мне кажется, когда идёт война, меньше всего думаешь об украшениях.
– Когда человек попадает в трудную ситуацию, в некотором роде у него меняется сознание, он начинает иначе мыслить, больше думать о том, как справиться со сложившейся ситуацией. С этой точки зрения в такие периоды менялся и Дом Cartier, благодаря этому появились уникальные часы и ювелирные украшения. Можно сказать, идеями для их создания послужила окружающая обстановка. Например, после Первой мировой войны Cartier создал часы, которые назывались «Танк», циферблат повторял форму танка. Во время второй мировой войны в 1942 году компания создала брошь «Птица в клетке», символизирующая оккупированную фашистами Францию. Вторая брошь, «Освобождённая птица», появилась в ознаменование освобождения страны. К тому же во все времена своего существования компания была маркой, в которую было выгодно инвестировать. И люди вкладывали свои средства, не боясь, они всегда понимали, что смогут вернуть свои деньги вне зависимости от того, что происходит в стране и мире.
– На протяжении длительного времени Луи-Франсуа Картье был придворным ювелиром. Это весьма почётное звание. Те задачи, которые ставит перед собой компания сегодня, сопоставимы с тем уровнем, который был задан изначально основателем?
– Cartier сегодня – это одна из самых крупных ювелирных марок и совершенно точно – самая уважаемая. Я бы даже сказал, что мы задаём тон в производстве ювелирных украшений для всех остальных. Такого же уровня мы хотим добиться в часовом искусстве. Безусловно, мы уже много лет производим часы. Но сейчас делаем акцент на производстве «сложных» часов, то есть с такими механизмами, как вечный календарь и турбийон. Уверен, мы сможем стать лидерами и в этом направлении.
– Но ведь общемировой лидер в производстве часов – это Швейцария…
– Очень хороший вопрос. Я поясню. Наши ювелирные изделия производят в Париже. А все часы марки Cartier всегда изготавливались в Швейцарии. У нас есть своя крупная современная часовая мануфактура в городе Ла Шо-де-Фо. Он находится на границе с Францией. Это самый высокогорный город в Европе. Именно здесь зародилось часовое дело, которое прославило Швейцарию на весь мир. На нашей часовой мануфактуре работает 1200 человек. Благодаря их кропотливому труду я смело могу сказать, что часы марки Cartier – это французский дизайн со швейцарским качеством.
– В каких странах представлена компания сегодня и какие рынки, по мнению руководства, наиболее перспективны?
– Сейчас мы делаем ставку на азиатский рынок и Китай. Это очень важные страны для нашего развития. И, конечно, Россия. Изделия Cartier уже можно приобрести в таких городах, как Санкт-Петербург, Москва, Екатеринбург, а в ближайшее время у нас появятся бутики в Сочи, в Ростове, в Казани и на Дальнем Востоке.
– Не боитесь ли вы подделок?
– Нет, не боимся, мы боремся с этим явлением. Те, кто занимается нелегальным производством, мало того, что создают некачественный товар, но ещё и очень часто используют незаконно рабочую силу. Нам известны случаи, когда к этому привлекают даже детей.
– Вы назвали Китай перспективным рынком. Но там-то как раз больше всего подделок и производят.
– Настоящие клиенты Cartier знают, что наши часы и украшения не продают на улице, в метро, в переходе или на рынке. Наши покупатели знают, что лучший способ не разочароваться от покупки – обратиться к официальному дистрибьютору. А что касается Китая, могу сказать, что эта страна сегодня очень динамично развивается и к тому же активно ведёт борьбу с подделками, поэтому она нам и интересна.
– Насколько востребована марка в небольших российских городах?
– Во всех городах – больших и маленьких – есть люди, которым нужны уникальные изделия. И нам важно быть ближе к таким клиентам. Мы не хотим, чтобы иркутянин или ростовчанин ехал в Москву, чтобы купить нашу продукцию. И поэтому нам очень важно иметь хорошего надёжного партнёра локально.
– Вы нацелены открывать больше монобутиков или же политика компании подразумевает сотрудничество с дистрибьюторами?
– В некоторых городах у нас нет монобутика, но есть очень хороший партнёр. Руководство компании принимает решение об открытии собственного салона только в том случае, когда есть уверенность в том, что он полностью окупится и будет приносить прибыль. К тому же когда мы заходим на новый рынок, нам выгоднее сотрудничество с партнёрами. Но должен отметить, что дистрибьюторы имеют право продавать только наши часы и аксессуары. Ювелирные изделия можно приобрести только в наших фирменных бутиках.
– Можете описать портрет вашего покупателя?
– Прежде всего это люди, которые знают толк в качественных товарах и находятся в постоянном поиске редких часов и украшений. Именно на этом мы и специализируемся – можем дать гарантию на наши изделия, и уж точно на каждом втором Cartier не увидишь. Что касается портрета покупателя, я бы ещё сказал, образно выражаясь, что наши клиенты – это люди, которые покупают историю. Например, часы «Santos de Cartier» впервые были созданы в 1904 году и до сих пор выпускаются. Луи Картье собрал эти наручные часы в подарок другу-авиатору Альберто Сантос-Дюмону. Сейчас их дизайн немного видоизменился, но это уже часы с историей, которую приобретают современные покупатели.
– Кто из мировых и российских знаменитостей отдаёт предпочтение вашей марке?
– Мы уважаем наших клиентов, у нас с ними сложились очень доверительные и тёплые отношения. И если они хотят – пожалуйста, пусть рассказывают о том, что они носят Cartier. Мы себе такого позволить не можем. Это политики, очень крупные бизнесмены по всему миру, назвать имён я, к сожалению, не могу. Это не коммерческая тайна, это уважение к клиентам. Возможно, они не хотят, чтобы мы распространяли такую информацию без их разрешения. Нам достаточно того, что эти люди знают и уважают Cartier. (Задумался.) А вообще, со временем придут другие клиенты, сменятся сотрудники, но марка будет существовать всегда. И мы не хотим быть модными. Потому что бренд, который моден сегодня, будет не популярен завтра. Мы выше моды, и мы задаём уровень всем остальным.
– Франция всегда считалась законодателем мод. А вы говорите, что Cartier – это не мода.
– Модной может быть юбка или платье, то есть это касается прежде всего одежды. Изделия же класса люкс вне времени и вне моды. Эти украшения могут существовать и пятьдесят, и сто лет, а со временем становиться ещё дороже, причём во всех смыслах. С одеждой такого быть не может. Проходит сезон, меняются коллекции и тенденции. Мы же в некотором роде законодатели в нашем направлении, за нами следуют конкуренты, а мы всегда впереди.
– Столь крупная компания, как ваша, наверняка заботится не только о своём развитии, но и помогает нуждающимся. На ваш взгляд, должен ли быть бизнес социально ответственным?
– Безусловно. Кстати, в начале октября мы запланировали провести в России благотворительную акцию. Вырученные средства пойдут в какой-нибудь фонд по защите детей. Если мы можем помочь, то обязательно это сделаем.
– Какие часы вы предпочитаете – кварцевые, электронные, механические?
– Коллекционирование часов – это моё хобби. Но из всех видов и марок больше всего мне нравятся механические с ручным заводом. Такие часы можно не просто носить, их нужно регулярно заводить. В эти моменты я чувствую себя человеком, который даёт энергию этому механизму. Скажу больше, у меня с ними складываются уже какие-то очень личные отношения. И это здорово. (Улыбается.) Это моя точка зрения как коллекционера. А женщинам чаще всего нравятся кварцевые часы. Леди чаще обращают внимание прежде всего на дизайн, механизм их интересует гораздо меньше. Ориентируясь на покупателя, мы производим как механические, так и кварцевые часы.
– Господин Франсуа-Марк, в начале беседы вы сказали, что ваши дети всё время с вами переезжают. А вас не смущает, что им постоянно приходится менять место жительства, обстановку, окружение?
– Нисколько. Более того, я думаю, что это очень полезно для них. С самого раннего детства они знакомятся с культурой и обычаями разных стран, учат иностранные языки. В отличие от меня они уже преодолели языковой барьер и могут разговаривать по-русски.
– У вас четверо детей. Не планируете завести ещё?
– Заводить пятого ребёнка мы не собираемся. Рождение малыша – это серьёзный шаг, нужно чётко понимать, что тебе хватит сил и времени поставить его на ноги. К тому же я ещё четверых не воспитал. Им сейчас 8, 10, 12 и 14 лет. Разница ровно в два года – это не случайно. Большую часть времени у меня занимает работа, поэтому рождение детей необходимо было чётко планировать, успевать, так сказать, между длительными командировками. (Смеётся.)
– Что ваши дети говорят о Москве?
– В Россию они переехали из Мексики. Больше всего удивились снегу. (Улыбается.) Зимой могут долго гулять и совсем не мёрзнут, очень нравятся им зимние развлечения.
– Московская зима не такая суровая, как в Сибири.
– В этом году в Москве тоже было холодно. Наверное, мне стоит как-нибудь запланировать приезд в Сибирь в зимнее время, чтобы понять, о чём вы говорите. (Смеётся.)
– Дети учатся, вы работаете, а чем занимается ваша супруга?
– Увлекается рисованием, но большую часть времени посвящает воспитанию детей.
– То есть не работает?
– Нет. Понимаете, когда в семье много детей, времени на работу уже не остаётся. Мы родили четверых не просто так, а чтобы жить ради них, посвящать им всё свободное время. (Смеётся.)
– Вы уже год живёте в России. Что больше всего вас удивило, когда впервые приехали в нашу страну?
– Русские очень сильны духом. Чувствуется, что вас трудно чем-то напугать или сломить. Многие хотят изменить свою жизнь к лучшему, чётко ставят цели и стремятся к их достижению. Конечно, в России многое даётся с трудом, но всё возможно.
– Помимо коллекционирования часов, чем ещё вы увлекаетесь?
– Управляю компанией. (Смеётся.) Я люблю играть в гольф. Недавно появилось новое хобби – понять Россию. Я много путешествую, чтобы изучить вашу страну.
– И как успехи?
– Францию можно пересечь за час на самолёте, а Россия огромна. Меня поразили просторы. Лично меня такая широта мотивирует к работе, то есть я понимаю, что есть много городов, в которых бренд Cartier ещё не представлен. Значит, есть к чему стремиться. Хотя должен отметить, что управлять компанией на таких больших расстояниях весьма сложно.
– Как вы можете охарактеризовать русских?
– При знакомстве вы очень закрыты. Но друзьям доверяете абсолютно, как правило, во всём друг другу помогаете и вообще цените дружеские отношения.
– Закрытость больше присуща жителям европейской части страны, особенно москвичам. Сибиряки всегда славились своим добродушием. Есть такое выражение «душа нараспашку» – это у нас в крови. Испокон веков наши предки всех, кто приходил в дом, встречали, как самых дорогих и почётных гостей.
– Да, я соглашусь с этим: чем севернее регион, тем люди более открыты. Недавно мы были в Красноярске, там все улыбаются. Меня это поразило. А вообще характеризовать русских трудно, потому что страна очень большая, и назвать объединяющие черты невозможно. Как сравнить жителя Питера и Владивостока?
– Ну как же, существует некая общая характеристика. Русские мужики – здоровяки, женщины – самые красивые в мире.
– Такой характеристики я дать не могу. Отмечу ещё любопытство, в хорошем смысле этого слова. В России очень тепло принимают иностранцев. Я думаю, что отчасти это связано именно с желанием больше узнать о других странах, их нравах, обычаях и даже национальной кухне.
– Что больше всего вам нравится из русской кухни?
– Красная икра и квас. (Смеётся.) В Европе, кстати, мало что известно о ваших кулинарных предпочтениях. Хотя мне всегда любопытно узнать, что едят в том или ином регионе. Вот скажите мне, Анна, в Иркутске есть традиционное блюдо?
– Пожалуй, я назову байкальский омуль. И ещё одно – оно, правда, не совсем традиционное, но очень распространено. Наши ближайшие соседи – Бурятия, в столице Восточной Сибири живёт много бурятов, поэтому у нас любят позы. (Уточняю у переводчика, понимает ли он, о чём я говорю. – Прим. автора.)
– Нет. Я не знаю, что это.
– Второе название поз – бууза. Это национальное бурятское блюдо. Внешне по своей форме они напоминают юрту. Готовят их на пару. Чем-то они похожи на пельмени, но больше по размеру, и рецепт приготовления немного другой.
– Мы ещё не обедали сегодня, пожалуй, закажем. (Смеётся.) И обязательно съездим на Байкал, экскурсия у нас уже запланирована, заодно попробуем рыбу.
– Господин Франсуа-Марк, а наши национальные напитки вы пробовали, кроме кваса?
– (Смеётся.) Водка? Очень хороший напиток.
– Недавно президент подписал поправки в закон «О государственном регулировании производства и оборота алкогольной и спиртосодержащей продукции», согласно которому пиво приравняли к алкоголю, запретили распивать в общественных местах, ввели штрафы за продажу алкоголя несовершеннолетним. Что думаете по этому поводу?
– Во всём должна быть мера, особенно в употреблении спиртных напитков. Выпить 50 граммов водки – да, выпить пол-литра – нет. Это для меня неприемлемо. Проблема в том, что русские иногда об этой мере забывают.
– Французы без бокала красного вина не садятся ужинать.
– Почему бы и нет. Точно так же, как в Германии всё время пьют пиво. На самом деле проблема пьянства актуальна для многих странах мира. И это не новость, не открытие. Разница лишь в том, что сейчас наконец-то об этом заговорили и, самое главное, начали бороться.
– Вернёмся к гастрономической теме. Вы научились что-нибудь готовить из русской кухни?
– Нет, только из французской.
– Тогда поделитесь фирменным рецептом.
– Блюдо называется «Путофу», его рецепт известен ещё со времён правления Генри Четвёртого. Это любые овощи с говядиной. Готовят эти ингредиенты в течение многих часов на очень медленном огне в большой кастрюле. Во Франции очень много разновидностей этого рецепта – всё зависит от региона.
– Равно как и у нас рецептов салата «оливье»: сколько семей, столько и вариаций. Причём, извините меня, господин Франсуа-Марк, но это уже не только ваше, но и наше традиционное блюдо.
– (Смеётся.) Да-да, это ваша коронная закуска на новогоднем столе.
– Русский «оливье» пробовали?
– Да.
– Сильно отличается от французского?
– В общем, да. А если быть откровенным, такого «оливье», как у вас, во Франции вообще не существует. (Улыбается.) Есть нечто похожее. Если говорить в целом о французской кухне, то могу сказать, что она разнообразна и изысканна. Кстати, у нас очень часто готовят мужчины.
– Недаром же существует мнение о том, что мужчины готовят лучше женщин.
– Не знаю, лучше или нет, но точно знаю, что все известные шеф-повара – мужчины. А лучших в своём деле можно найти в любой сфере деятельности, и не важно, какого они пола.