Величайший танцовщик ХХ века, один из самых любимых и популярных артистов во многих странах мира. «Слава русского балета», «Бог», «Чудо», «Феномен в искусстве», «Совершенство», «Гений танца», «Олицетворение благородства, чести и достоинства нации» – это всё о нём.
Конечно, можно бесконечно продолжать перечисление возведённых в превосходную степень определений его творчества, всех его титулов и наград, которыми он сам никогда не пользуется, разве что самым дорогим для него званием народного артиста СССР. Да это и не требуется: в его имени есть всё для тех, кто знает и ценит наше культурное достояние. А Владимир Васильев представляет собой как раз ту составляющую национальной гордости, которая укрепляет и возвышает духовную красоту и чистоту народа. Недаром Андрей Вознесенский назвал Васильева «Святым Владимиром нашего искусства».
Ну, а лично мне вполне лестно оттого, что маэстро в ходе разговора раскрылся и как вполне земной человек. Иначе вряд ли бы поведал он о том, как его папа принёс когда-то на плечах в городскую квартиру живую овечку. И бедная московская семья не осталась без насущного куска мяса…

– Владимир Викторович, так вы, получается, не согласны с этим вот заголовком у нас в «Конкуренте»?
– «Миром правят не политики, миром правят маги»? Нет уж, только не маги! Хотя я мог бы предположить, что всё активнее наступает время, когда миром начинают править менеджеры. И если при этом менеджеры обладают некими магическими качествами, тогда к ним применимо и это определение.
– А политикам вы отказываете? Из них ведь многие правят только своей мошной.
– Вы знаете, всё-таки я всегда был далёк от политики. И считаю, что людям искусства по возможности нужно держаться от неё подальше. Только тогда их творчество (если, конечно, они хорошо делают своё дело) может называться искусством с большой буквы.
– А как же знаменитая формула – «Если ты не будешь заниматься политикой, то политика займётся тобой».
– Настоящему художнику не страшны никакие «довлеющие» политики. Истинный художник всегда отталкивается от собственных критериев, от собственной совести, которая в каждом из них заключена. Именно совесть диктует главное в его поведении. Другое дело, что при нерадивых политиках труднее жить. Но, в конце концов, абсолютно свободных художников я не знаю. Я сам несвободен. Все мы находимся во власти определённой доктрины, сидящей в нас длительное время. А то и постоянно, с детских лет, если мы соответствующим образом воспитаны.
– Несвобода художника – это может быть его внутренний цензор. Или идеологические ограничения, навязанные извне.
– Я бы предпочитал, чтобы люди искусства имели цензора только одного – лично себя. Такая личная несвобода способна очищать душу, способствовать её благородству. Важна постоянная борьба не с кем-то, а со своим alter ego.
– Своеобразными «цензорами» всё активнее выступают у нас начальники с телеканалов, одержимые желанием делать рейтинги и подороже продавать эфир рекламодателям.
– С телевидением у меня дружба весьма своеобразная. Фильмы вообще не смотрю. Предпочитаю им спортивные передачи. Мне интересен канал «Культура», оставшийся очень хорошим даже после переименования его из «Культуры» в «Россию-К». Благо, что закадровый голос сохранили, очень приятный и какой-то даже целебный. И, конечно, у канала «Культура» есть просто уникальное преимущество – там нет рекламы. Рекламы, которую мы просто уже ненавидим. На нормальных людей реклама, скорее, уже обратное действие оказывает. Если я вижу, что какой-то товар рекламируют через каждые пять минут, у меня наступает отторжение. Я уже не пойду покупать его, потому что чувствую: здесь что-то не так!
– В своё время многие тысячи россиян были обмануты во многом «благодаря» рекламе. МММ, «Тибет», «Хопёр-инвест» и прочие «отличные» компании… Вас бог миловал?
– В азартные игры ни с мошенниками, ни с правительством я не играю. И не играю со власть имущими. Я предпочитаю лучше маленькое, но своё и по-честному.
– В 1964 году вы официально были провозглашены «Лучшим танцором мира». Мало людей на свете, кого официально признают в каком-то деле сильнейшим в мире...
– В принципе, я не знаю никого, кому было бы неприятно, когда его хвалят. Другое дело, когда это уже начинает переходить границы и вы постоянно слышите подобное, то просто привыкаете. Я не могу сказать, что наступает отторжение, но хочется иногда сказать: «Ну хватит, всё ясно, да, спасибо». – «Вы – лучший в танце?» – «Да, лучший». Но лучший танцовщик не может быть лучший и при этом один-единственный. Именно в том году – наверное, да, я был лучший. Но лишь потому, что те люди, которые это звание мне давали, других лучших, возможно, не видели. Понимаете?

продолжение на 3 стр.