«Конкурент» беседует с генеральным директором ООО «АЛИО» Ириной АРТЕМЕНКО.

– Ирина Николаевна, что скрывается под этим необычным названием «АЛИО»?
– Это фирма, занимающаяся строительно-монтажными и отделочными работами. Появилась она пятнадцать лет назад на базе радиотехнического завода. И строили мы тогда дома в Ветлужанке. Потом, как известно, радиотехнический завод прекратил заниматься этим направлением и мы вышли на «вольные хлеба». И хотя изначально фирма имела четырех учредителей, после отсоединения от завода трое из них приняли решение выйти из состава правления. Таким вот образом я и осталась одна. На дворе шел девяносто пятый год, когда кругом только и слышалось: зачёты, недочёты, бартер, годовые задержки зарплаты и так далее. И вот вышла я в чисто поле – хоть направо, хоть налево… Конечно, было очень сложно. Ведь радиозавод являлся фактически городом в городе. Всё было свое, и всё это было на одной территории. А то, что находилось за его пределами, уже считалось чужим. Я тогда пришла к начальнику МУ «УКСа» (Управление капитального строительства – Прим. авт.) и сказала: «Хочу с вами работать». Он ответил: «Ну давайте будем работать». Хотя это сейчас всё звучит очень просто, но тогда пришлось много поработать. И мы смогли не просто выжить, но и обеспечить достойные условия работникам. Максимальная задержка заработной платы в годы кризиса составляла не более одного месяца. Потом уже я точно также, как и в случае с «УКСом», познакомилась и начала сотрудничество с другими строительными организациями. Так мы выполняли строительно-монтажные и отделочные работы для «ДСК». В двухтысячном году началось сотрудничество с компанией «Омега». То есть постепенно фирма обрастала связями и укрепляла свое положение на строительном рынке. Сотрудничаем мы сейчас и с «Культбытстроем»: я им отделочные работы провожу, а они мне «коробки» помогают ставить в панельных домах. Вот здесь на улице Ястынской мы с ними уже поставили несколько домов, и в планах стоит еще четыре дома. Поэтому времена были всякие, но фирме удалось сохранить основу трудового коллектива. У меня есть люди, которые работают здесь и по десять и по пятнадцать лет. Есть и те, кто работает недолго, но их отсюда никакими силами не выгонишь. (Улыбается.) Безусловно, меня это очень радует.
– Ваша фирма выполняет работы по всему городу, или вы концентрируете свои силы на каком-то одном районе?
– Мы работаем по всему городу. Хотя сейчас основная масса работ проводится именно на Ястынском поле, где заказчиком выступает Красноярский краевой Фонд жилищного строительства. Он доверил мне очень ответственное дело – строить дома в рамках краевой программы «Доступное жилье». То есть это те дома, которые строятся под ипотеку. Два дома мы уже не только построили, но и заселили.
– Я думаю, многие при слове «строитель» представляют себе крепкого мужчину с киркой или молотком в руках, но никак не женщину. Как же так получилось, что вы выбрали себе такую нелегкую, во всех смыслах этого слова, специальность?
– Когда я поступала в строительный техникум в Ростове… Я сама ведь донская казачка. Родилась в Ростовской области в станице Константиновская (сейчас это уже город Константиновск). Закончила там восьмилетнюю школу с отличием и поступила без экзаменов в строительный техникум. Мне мама с папой тогда говорили: «Зачем тебе нужен именно строительный техникум? Ну нет у нас в семье строителей». На что я им ответила: «Мама, папа, – кирпич, цемент и строители нужны будут всегда. Ведь крыша над головой людям нужна будет всегда. Поэтому на кусок с хлебом я себе заработаю всегда… С маслом». В итоге родителям не оставалось ничего другого, как махнуть на меня рукой. Я закончила Ростовский строительный техникум и уехала в Красноярск, ведь всё тогда было по распределению, и надо было три года отработать там, куда тебя отправят. Были такие варианты: либо остаться в Ростове, либо ехать по деревням. И кроме Ростова город был только один – Красноярск. Он и считался одним из лучших мест по распределению. Поэтому я с подругой приехала сюда и попала прямо на радиозавод, так как наш техникум относился к Министерству связи.
Ну а кроме того, я всегда говорю, что человек должен делать то, что он умеет делать. Через год после приезда я поступила в КИСИ (Красноярский инженерно-строительный институт. – Прим. авт.), который тогда еще был Политехническим институтом. И обучалась на факультете промышленного и гражданского строительства (ПГС). Еще тогда я считала, что высшее образование у меня должно быть обязательно. С тех пор моя жизнь и была окончательно связана со строительством, и я чувствую, что это моё.
– Кстати, а кто вы по образованию?
– Инженер-строитель, то есть тот человек, который непосредственно находится на площадке и возводит дома. Здесь и сопромат (сопротивление материалов. – Прим. авт.), и изучение технологий строительства пригодились… Многим известна такая пословица: «Сдал сопромат – можно жениться». После этого экзамена считалось, что самое сложное в жизни позади. (Улыбается.) Но я всё сдала и пришла на строительную площадку. Потом мы учредили свою фирму, а спустя какое-то время я осталась одна, как уже отмечалось выше. Причем в начале дальше отделки меня не пускали, а потом – ничего, привыкли. Человек ведь ко всему привыкает, вот и мужики на стройке привыкли к присутствию женщины. Хотя женщин там как раз хватает, но на руководящих должностях находятся в основном только мужчины.
– Наверняка ведь проверяли на прочность коллеги?
– Были такие случаи. Когда я пришла из техникума коллеги понемногу испытывали меня – кирку в руки давали и прочее. То есть я и кирпичи клала, и штукатурила, и даже сварочные работы проводила. Так что с этим у меня всё нормально. Ну и потом, как я уже говорила, очень долго, лет десять, после того как мы вышли из-под крыши радиозавода, меня дальше отделки заказчики не пускали. Но привыкли ведь.
– А дом сами построить сможете?
– Смогу. Просто сейчас в этом нет необходимости – есть другие люди. А руководитель должен быть силен прежде всего мозгами. И, на мой взгляд, каждый должен заниматься своим делом. Хотя знать основы необходимо. А то ведь у нас все считают себя строителями и в результате рушатся перекрытия после сноса несущих стен, летят системы вентиляции и так далее.
– Традиционный, наверное, вопрос: каким своим объектом гордитесь больше всего?
– Я горжусь всеми своими объектами. И мелкими, и крупными. Ведь любое дело надо делать хорошо, будь то строительство здания или отделка внутренних помещений. Иногда кажется, что можно было сделать лучше, что где-то недоработали, но это, как мать к своим детям относится, – всё кажется, что где-то есть недоработки в воспитании. И дома ведь как дети – они так же рождаются в муках. Также многое зависит от отношений с людьми. Надо и к работникам, и подрядчикам, и к заказчикам относиться так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе. Тогда всё получится.
– Сейчас город словно ощетинился башенными кранами. Строительный процесс и дальше будет таким бурным?
– В современном обществе очень не хватает заботы о человеке, отношения к нему как к личности. Хотя сейчас в этом плане стало немного получше. Государство старается помогать людям улучшать свои условия проживания. Ту же ипотеку взять. Да, безусловно, это очень тяжелое дело в наше время. Но как и при любом нововведении здесь надо еще шишек набить. Плохо только то, что это на людях проявляется, ну а как по-другому… И сейчас одним из самых незащищенных слоев общества стала молодежь. Они женятся, выходят замуж и молодым семьям обязательно надо создавать свое гнездо. Какие бы ни были прекрасные родители, чужой человек в доме всё изменит. Возможно, начнутся какие-то конфликты. Двух хозяек на кухне быть не должно. Тогда дети и с родителями дружно будут жить, и между ними самими отношения будут лучше.
Сейчас есть помощь в виде ипотеки, хоть и с высокими процентами, но это уже что-то. Дома нужны, и поэтому, я думаю, строительные площадки у нас не скоро переведутся. Хотя в советские времена, когда вас еще и не было, кранов стояло больше. Но тогда строило государство для своих граждан. Тоже ни шатко, ни валко – я своей квартиры ждала десять лет, хотя была молодым специалистом. Дома как тогда нужны были, так будут нужны и дальше.
– Выше вы упоминали о своей непосредственной принадлежности к казачеству. Поддерживаете какие-то традиции, свойственные этому военному, по сути, сословию? За давностью лет в памяти людей остаются только самые яркие составляющие образа казаков – молодецкая удаль, папаха, шашка наголо…
– Где-то в генной памяти это, конечно, осталось и накладывает определенный отпечаток на характер, на отношения с людьми. Но я-то тоже родилась не тогда, когда с шашками наголо скакали. Хотя дома есть икона полковая, с которой казаки бились с турками. То есть тогда ее несли впереди полка. Она перешла к нам от предков.
– То есть воины в роду были?
– Были. У отца даже есть шашка, и я держала ее в руках, но не более того. Это уж точно мужское дело.
– А на коне проехать сможете?
– У моего деда был конь, и отец иногда сажал меня на него покататься. А сейчас на поездки, видимо, времени не хватает, хотя я очень люблю этих животных и никогда не смогу съесть конину.
– На что лучше тратить оставшееся после работы время?
– У меня есть семья – муж и дочь. Дочери уже двадцать один год и она учится на факультете международного бизнеса в Аэрокосмическом институте. А сейчас вот по обмену училась в Нью-Йорке. Потом будет работать у меня в компании и заниматься экономической частью. Семье и надо посвящать свое время.
– Не страшно было отпускать дочь на другую часть света?
– Конечно страшно. Но рано или поздно нужно детей от себя отпускать. Моя мама тоже ведь вынуждена была так поступить. Правда она меня отпустила на другой конец страны, а я вот на другой континент. Хотя когда у меня самой появилась дочь, я всё думала: как же мама смогла это сделать? Как у нее хватило мужества отпустить своего ребенка в такую даль? Но в итоге я переплюнула свою маму. Хотя все же съездила сама в Нью-Йорк в прошлом году – посмотреть и убедиться, что дочь будет там в безопасности.
– Какие впечатления остались после посещения этого города? Кроме душевного спокойствия за своего ребенка, конечно…
– Нью-Йорк – это город мира. Это даже и не Америка. Главное, что в этом городе бросается в глаза, – очень тяжелый ритм жизни. И жители города пешком не ходят, они бегают. Всё время бегают. Интересно, что в Нью-Йорке очень легко отличить туриста от местного жителя: если человек передвигается очень быстро, то он живет там давно, если идет спокойно – турист. Для молодежи перспективы там просто потрясающие. Если у человека есть мозги, то он найдет им свое применение и сможет немало зарабатывать. Причем наши мозги там ценятся очень высоко, да и относятся к русским очень хорошо. Может, в других городах к нашим гражданам и есть какое-то предубеждение, но не в Нью-Йорке. Правда, самих американцев там по пальцам пересчитать.
– А вы смогли бы жить в таком городе?
– Нет. Я не смогу вписаться в этот ритм – возраст уже не тот. Там ведь постоянно дышат в затылок, и в прямом, и в переносном смысле. Нет и той человечности, которой славится Сибирь. Чуть споткнешься – всё.
– Если нахождение в «большом муравейнике» вас не особо привлекает, то как предпочитаете проводить время в путешествиях?
– Я люблю отдыхать. И отдыхать на пляже, совершая при этом минимальное количество передвижений. Ведь здесь в Красноярске настолько устаешь от потока информации и людей, что отдыхать лучше пассивно. Так, чтобы пальма над головой, отель приличный и «всё включено».
– «Всё включено» и пляж – это Турция…
– Необязательно. В Турции как раз я не была ни разу. Так уж сложилось, что меня не привлекают места, которые традиционно пользуются большим спросом в Красноярске. Я не была ни в Таиланде, ни в Турции, ни в Греции. Правда, на Кипр заезжала. Зато мне довелось побывать в Испании, на острове Бали. Причем отдых на Бали – это нечто сказочное, просто рай земной. Также очень понравилось мне в Доминиканской республике. Это как раз тот отдых, когда всё необходимое находится на территории отеля. Приотельный пляж, кругом магнолии и орхидеи… Это подобно тому, что было на Бали. Мы тогда заезжали и в Сингапур, но больше трех дней там делать, по большому счету, нечего. Островок-то маленький: два шага туда и два шага обратно. Лучше отдыхать именно на Бали. Это действительно рай для любителей пляжного отдыха. Хотя там есть, конечно, какие-то экскурсии и на некоторых мы побывали, но смотреть нечего. И еще там нам понравился дайвинг. Один раз я спускалась под воду. На большее меня, правда, не хватило, но один-то раз всё же нужно попробовать. В Доминикане же прекрасная флора, но фауны никакой, подводной во всяком случае. Но зато какой там песок! Это коралловый песок белого цвета, который остается прохладным даже в самую жаркую погоду. Кокосы валяются кругом. Подходит служитель парка, отрубает макушку кокоса, втыкает соломинку и протягивает всё это вам: «Пожалуйста!»
– На это лето уже запланировали отдых?
– К сожалению, этим летом никуда выбраться не удастся – дел много. Скорее всего, зимой поедем.
– Неудивительно. На столе сразу два сотовых телефона лежит.
– О, у меня еще два в сумке.
– С современной техникой общаетесь на «ты»?
– Да, вполне. С компьютером работаю нормально, и в интернет смогу выйти, если нужно что-то поискать. Конечно, у меня получается не так быстро, как у современной молодежи, но хватает и этого.
– А более традиционные увлечения, книги и прочее, имеют место быть?
– Книги я очень люблю и могу читать всё подряд, начиная от классики и заканчивая Дарьей Донцовой. Причем Донцову читаю с удовольствием. Знаете почему? Ее книги отдых мозгам дают. Там не надо особо думать и перетруждаться, да и переживать особо нет необходимости. Простой обычный язык. В общем, это литература из серии «прочитал и тут же забыл», главное ее достоинство в том, что она на время занимает внимание, но дает отдохнуть мозгам. А вот современные новомодные авторы меня совсем не привлекают. Мураками и прочие – я попыталась это прочитать, но не пошло. И мне даже непонятно, почему эта литература стала такой модной.
– О необычной для женщин деятельности мы поговорили выше, а что если вспомнить о традиционных слабостях слабого пола (уж простите за такой каламбур). Я имею ввиду шоппинг, украшения и так далее.
– Я люблю бриллианты. Что есть, то есть. Но они у меня довольно скромные. Люблю белое и желтое золото и еще очень люблю изумруды. Хотя, к сожалению, ни одного изумруда у меня нет – я никак не могу себе ничего подобрать из того, что предлагают у нас в городе. Шоппинг? Иногда, когда нервы совсем сдают.
– То есть в вашем случае можно говорить о шоппинге, как о реальной терапии?
– Можно. И, кстати, это действительно неплохо помогает поднимать настроение.
– Можете уйти на целый день и вернуться домой с руками, полными фирменных пакетов?
– Если средства позволяют, то могу. (Улыбается.) Бывает и такое, но очень редко. Просто не хватает времени. К тому же у меня уже есть любимые места, где я являюсь постоянным покупателем, они просто звонят мне, когда появляются новые вещи. В городе всего-то два-три магазина, которые продают интересные для меня вещи.
– Машину водите?
– Да, у меня есть свой автомобиль, «Мерседес». Причем я люблю водить автомобиль и обхожусь без водителей. У меня стаж уже больше десяти лет.
– А почему именно «Мерседес»?
– Раньше ездила на «Ситроене», такой красный и красивый. Потом партнеры начали говорить: «Вот, «Ситроен», несолидно». И практически заставили меня купить другой автомобиль.
– О чем сейчас мечтается?
– Как и любой, наверное, матери мне очень хочется, чтобы у моей дочери всё сложилось хорошо. Чтобы она крепко встала на ноги и прочее. Также хочется стабильности на работе и того, чтобы вокруг меня были счастливые люди. Вот и всё, пожалуй.