Мир продолжает обсуждать арест в Белграде Радована Караджича – бывшего президента республики боснийских сербов. Кто этот человек с всклокоченными седыми волосами, охота на которого велась двенадцать лет? Для одних – воплощение вселенского зла, самый одиозный военный преступник на Балканах. Для других – символ сербского духа, истинный патриот, сражавшийся за права своего народа. Как ни парадоксально, в какой-то мере правы и те и эти.
Тот факт, что сейчас, после Косово и натовских бомбардировок Югославии, симпатии подавляющего большинства россиян на стороне сербов, не должен застилать нам глаза и формировать примитивный, черно-белый взгляд на сложный балканский мир: наши и не наши, невинные братья-сербы и объединившиеся против них силы зла во главе с Соединенными Штатами.
В 1992–1995 годах, когда в Боснии полыхала война, всё было гораздо сложнее. И наши православные братья-сербы совершали страшные преступления. Чего стоит одна только Сребреница – мусульманский анклав, захваченный войсками боснийских сербов в июле 1995 года. Всех живших в городе мужчин – восемь тысяч человек, от подростков до стариков, – расстреляли, а их тела с помощью бульдозеров сбросили в братские могилы.
Или вспомним 43-месячную осаду Сараево, в ходе которой погибли 11 тысяч горожан, подавляющее большинство которых – мирные жители. В боснийской столице во время осады был настоящий ад. Воюющие действовали не просто жестоко, но изощрённо. Вот укрывшийся в горах снайпер выстрелом в голову или в сердце убивал очередную девушку. А ведь он не мог не видеть в оптический прицел, что на линии огня не солдат, не ополченец, а 17-летняя девчонка! А школьнику, игравшему в футбол во дворе, разрывная пуля вдребезги разнесла коленную чашечку. Тот, кто стрелял, мыслил «стратегически»: теперь уж точно парень, когда вырастет, не сможет стать солдатом вражеской армии.
Несет ли президент и главнокомандующий ответственность за действия мерзавца, нажавшего на спусковой крючок? Санкционировал ли Караджич «этнические чистки» в Сараево или это была инициатива генерала Ратко Младича, непосредственно руководившего войсками? Для того и был создан в свое время Гаагский трибунал, чтобы искать ответы на такие вопросы. Другое дело, что слишком уж часто судьи выносят вердикт «с учетом политических соображений». И косовские албанцы, обвиняемые в военных преступлениях, получают оправдательный приговор. Но это – отдельная, болезненная тема.
Теперь – другая сторона медали. Посмотрим на ситуацию с точки зрения боснийских сербов. А что оставалось делать Караджичу в 1992 году, когда власти Боснии объявили о выходе из Югославии? То есть жившие в республике сербы в одночасье превратились из титульной, государство-
образующей нации в этническое меньшинство. И должны были подчиняться президенту-мусульманину. А их мнение кто-то при этом спросил?
Не вина, а беда Радована Караджича и его соотечественников, что тогда, в начале 1990-х годов, мировое сообщество взяло на вооружение основополагающий принцип: признавать в их административных границах республики, входившие в состав распавшихся социалистических федераций – Советского Союза, Югославии, Чехословакии. Это сейчас, по прошествии многих лет, стало ясно: принцип этот далек от идеала. Да, благодаря ему (и доброй воле России) в бывшем СССР удалось избежать югославского сценария и большой крови. Но, с другой стороны, миллионы русских оказались отрезаны от исторической родины. И многие из них живут под властью правительств, придерживающихся местечково-националистической идеологии.
Это сегодня, задним числом, приходит прозрение и осознание: во многих случаях справедливее и разумнее было бы проводить новые государственные границы с учетом национального, этнокультурного, религиозного, языкового состава населения. А не когда-то кем-то прочерченных, часто искусственных административных границ.
И тогда, возможно, жители поголовно русскоязычной, но формально эстонской Нарвы не оставались бы 17 лет лицами без гражданства. А русских школьников в русскоязычном Крыму не заставляли бы учить историю по учебникам, в которых союзник Гитлера Роман Шухевич представлен чуть ли не как национальный герой. Впрочем, это уже совсем другой сюжет...
История же не знает сослагательного наклонения. В 1992 году мир признал Боснию в ее административных границах, установленных еще маршалом Тито. Боснийские сербы стали мятежниками, а ополчение осажденного в Сараево президента-мусульманина Алии Изетбеговича – армией законного правительства.
Чем всё закончилось, хорошо известно. В 1995 году, когда в войну на стороне мусульман вступили соседняя Хорватия и западная авиация, а президент Сербии Слободан Милошевич отвернулся от боснийских сербов, их армия потерпела поражение. В ноябре 1995 года был заключен Дейтонский мир, в соответствии с которым Сербская Республика формально осталась в составе Боснии.
Радован Караджич мог стать национальным героем, а стал изгоем-беглецом. Западные миротворцы ловили его вяло, за что правозащитники и судьи Гаагского трибунала не раз обвиняли «голубые каски» в тайном сговоре с военным преступником.
Арестовали же Караджича его соотечественники-сербы. Президент Борис Тадич прагматично (или цинично?) рассудил, что один-единственный человек не должен стоять на пути страны в Евросоюз. Сербские патриоты уже обвинили его за это в «национальном предательстве». Сербские либералы – похвалили за «мужество и государственный подход».
Что дальше? Судя по всему, в Белграде Караджич не задержится и уже очень скоро будет передан Гаагскому трибуналу. Потом будет долгий процесс, который, судя по всему, растянется на годы. Доживет ли 63-летний Караджич до оглашения приговора? Как бы то ни было, свои дни он, скорее всего, закончит в тюрьме. Трудно себе представить, что человек, которого давно и безоговорочно провозгласили «военным преступником номер один», избежит высшей меры наказания. А высшая мера в Гааге – пожизненное заключение.
Впрочем, на днях российский МИД напомнил: согласно резолюции Совета Безопасности ООН Международный трибунал по бывшей Югославии должен закончить свое существование уже в 2010 году. Кто в этом случае будет судить Караджича? Вопрос остается открытым. Не исключено, что именно арест бывшего лидера боснийских сербов станет главным аргументом тех, кто хочет продлить срок полномочий трибунала.
Бывший лидер боснийских сербов провел в бегах 12 лет. Периодически его «видели» в разных балканских странах. Но арестовать Караджича все эти годы не удавалось. Кто помогал ему скрываться?
Миротворцы в Боснии неоднократно пытались задержать Караджича, однако каждый раз неудачно. За это время он успел издать роман и новую книгу стихов. Считается, что у Караджича оставались сторонники и друзья в Боснии и Сербии: многие готовы были предоставить ему укрытие и защиту. Периодически появлялись сообщения о том, что Караджича видели на людях – то обедающим в ресторане, то выходящим из красного «мерседеса» в небольшом боснийском городке. Поговаривали, что он постоянно пересекает границы на Балканах либо скрывается в России или даже в Австралии.
Журналисты называли и еще одну возможную причину «неуловимости» экс-президента боснийских сербов – отсутствие политической воли для его ареста. Гаагский трибунал даже расследовал слухи о якобы заключенной американским посланником Ричардом Холбруком и Караджичем сделке. В обмен на уход лидера боснийских сербов из политики его дело выводили из компетенции этого суда. В существовании такого «джентльменского соглашения» была убеждена и семья Караджича. Впрочем, представители Холбрука назвали эти слухи «возмутительной ложью».
Как в мире реагировали на арест Караджича
Глава МИД Великобритании Дэвид Милибэнд: «Этот арест поможет завершить затянувшийся на десятилетия конфликт в регионе, он ляжет в основу европейского будущего для Сербии и всего региона».
Президент Франции Николя Саркози: «Этот долгожданный арест свидетельствует о желании нового правительства в Белграде приблизиться к Европейскому союзу».
Генсек ООН Пан Ги Мун назвал арест Караджича «решительным шагом вперед с целью положить конец безнаказанности тех, кто был обвинен в серьезных нарушениях международного гуманитарного права во время конфликта в бывшей Югославии».
Официальный представитель МИД России Андрей Нестеренко: «Арест обвиняемого МТБЮ бывшего лидера боснийских сербов Радована Караджича является исключительно внутренним делом Сербии. Акция осуществлена в порядке выполнения Белградом своих обязательств перед трибуналом. Надеемся, что следствие и судебный процесс по делу Караджича будут носить беспристрастный характер». На Смоленской площади обратили «особое внимание» на то, что «МТБЮ неоднократно демонстрировал предвзятый подход».
Бывший представитель США в ООН Ричард Холбрук: «Один из самых страшных в мире людей – европейский Бен Ладен – наконец-то пойман».

Эдуард ЛИМОНОВ,
писатель:
«Караджич – человек, о котором наслышаны сейчас везде: от Нью-Йорка до вашего Красноярска. А я глубоко сожалею о пленении Радована Караджича – президента республики боснийских сербов. Моё видение Караджича прямо противоположно тому образу, который пытается представить миру Запад. Я считаю, что он был настоящим героем своего народа и сделал всё, что и должен был сделать на его месте истинный сын боснийских сербов. Сербы живут на территории Боснии уже около тысячи лет, они имели право на свои земли и они их отстаивали с оружием в руках. Это была настоящая крестьянская война за землю. Запад, объявивший Караджича военным преступником, сам был непосредственным участником военного конфликта. Западные самолёты бомбили сербские села, и не Западу давать уроки морали и судить кого-либо. Сегодня можно смело отдать под суд того же Джорджа Буша за то, что он делает в Ираке. Но в отличие от него, у Караджича навсегда останется образ вождя и героя. В глазах сербского народа таким он будет всегда, какое бы решение ни вынес трибунал в Гааге».

Алексей ДОДАТКО,
заместитель председателя Красноярского городского Совета депутатов:
«В связи со всеми югославскими «делами» сразу возникают всевозможные рассуждения на тему того, что даже демократическое правосудие остаётся очень и очень политизированным. Это, конечно, печально. А в отношении судьбы Радована не хотелось бы делать никаких прогнозов. И не хочется гадать, доживёт ли он до своей естественной смерти или нет. Хотя, честно говоря, вряд ли Радована Караджича ожидает что-то особо оптимистическое. Не надо сейчас давать каких-то правовых прогнозов. Мне кажется, в отношении Радована процесс будет предельно политизирован, и решение вряд ли будет сделано в пользу Караджича».

Сергей КОМАРИЦЫН,
политолог:
«Радована Караджича, естественно, ждёт трибунал по бывшей Югославии. Я думаю, что он будет осуждён, и сербское правительство выдаст его, как это произошло в своё время с бывшим президентом Югославии Милошевичем. И на самом деле в этом нет ничего хорошего ни для Сербии, ни для России, потому что Гаагский трибунал – не судебный орган в нормальном смысле слова, а больше политический орган. Когда бывший прокурор Карла дель Понте опубликовала свои мемуары несколько месяцев назад, где перечисляла сотни преступлений, которые были совершены другой стороной, боснийскими мусульманами, то этот трибунал в принципе даже не рассматривал эти факты преступлений против сербов. До сих пор не получили осуждения варварские акты вандализма в православных храмах на территории Косово, Боснии, во время Боснийской войны. И вся европейская общественность в большинстве своём настроена антисербски, что и находит своё отражение в решении трибунала по бывшей Югославии. Для России в этом нет ничего хорошего, потому что Сербия и Черногория – наши исторические союзники на Балканах, на сегодняшний день единственные пророссийские страны на Балканах».