начало на 1 стр.

– В спорте добыть победу зачастую бывает легче, чем отстоять её. В данном случае победу на выборах он подтвердил победами трудовыми.
– Избрание Петра Ивановича Пимашкова главой нашего города – это для всех красноярцев явилось большой победой. И мне очень приятно, что я тоже был причастен к этому избирательному успеху. Я помню и первые наши разговоры, когда Пётр Иванович стал мэром. Он, может быть, ко мне как к старшему товарищу тогда обратился, в самом начале своей деятельности: «С чего бы начать, Владимир Прохорович?» Я ему прямо сказал: «Пётр Иванович, надо (а где-то, наверно, был июнь) начинать с подготовки города к зиме». И буквально через день я вижу, как на котельных пошла работа, и он сам там, на передовой…
– А можете отметить такое, что в своё время вам не удалось сделать, а Пимашков сумел?
– Мне давно хотелось благоустроить Качу. Но сделали мы только маленький кусочек, когда строили Дворец пионеров. А он очень целенаправленно взялся за Качу. И сейчас постоянно уделяет этому вопросу внимание. Я думаю, что если всё получится и на следующий год где-то миллионов сто в Качу будет вложено, то мы её закончим и выйдем в устье Енисея.
И ещё я хотел бы отметить «Роев Ручей». Была у меня мысль в своё время – живой уголок со «Столбов» перевезти на остров Татышев. Но потом врачи запротестовали, ведь на острове расположены очистные сооружения. И я как-то ушёл от этого дела, потом уже и пенсия. А Пётр Иванович взялся. И сейчас это величайший подарок для красноярцев, причём не только для детей, а вообще для народа. Ведь сегодня кто приезжает в Красноярск и бывает в «Роевом Ручье», не может остаться равнодушным.
– У вас тоже есть поводы для гордости. Озеро в районе мясокомбината горожане до сих пор называют вашим именем.
– Только-только пришёл я работать в горком, это ещё семидесятые годы были. И мысль тогда появилась о том, чтобы сделать в том районе озеро, потому что там речка Бугач и ещё два ручья – целых три водоисточника. Вначале взяли воду на анализ. Ихтиологи заключение дали, что в этой воде могут жить сиговые. И вот я договорился с горсоветом, в то время Павлюков Николай Григорьевич работал там заместителем председателя. Он и сейчас жив-здоров. И мы с ним договорились насчёт озера. В то время как раз строили улицу Высотную, и мы решили немножко денег оттуда перебросить. Для озера сделали плотину, а мы списали её на Высотную, иначе ничего бы не получилось. И образовалось хорошее живое озеро. Я тоже слышал, что и сейчас иногда люди называют его моим именем, мне это, конечно, приятно. Действительно ведь было так, что я, как говорится, приложил усилия. В то время директором мясокомбината работал Масловский Борис Никандрович. И я с ним договорился: «Борис Никандрович, строителей, которые работают на возведении плотины, ты их питай, пожалуйста, у себя в столовой». А там обеды копейки стоили. И я когда приезжал к ним, спрашивал: «Как с питанием?» – «Всё нормально, никаких вопросов нет». И они даже потом смеялись и говорили: «Файда к нам когда приезжает (Семён Михайлович управляющим трестом был), всё спрашивает за работу, а вы приезжаете – и интересуетесь сначала, как питание».
– Удалось вам порыбачить на вашем озере?
– Я там карасей ловил. После карасей мы туда потом запускали щуку и завезли даже омуля. Когда ещё не ушёл из жизни Масловский, он постоянно за всем там следил,  весной ставил насос, воду перекачивали, обогащали кислородом, и рыба там жила. А потом, когда и я уже ушёл на пенсию, внимания стало поменьше. Тем не менее, сейчас там всё восстановится. И рыбу ловят, и народ там отдыхает.
– А ещё какое-то ваше «рукоприкладство» в хорошем смысле слова можно ли назвать «вечным творением»?
– Могу сказать, что однажды мы тоже договорились с Павлюковым Николаем Григорьевичем… Собственно говоря, было три человека – Павлюков, Капелько и ещё Виноградов Сергей Николаевич, ныне покойный, в то время начальник седьмого Мостотряда. И вот мы договорились с Павлюковым… Я тогда был первым секретарём горкома партии, а он – зампредседателя горсовета. Я его попросил: «Давай, решай там в Министерстве коммунального хозяйства с документацией – надо построить вантовый мост». И вот этот нынешний красавец, вантовый мост возле БКЗ, – чистая наша с Павлюковым инициатива была. Виноградова потом ещё привлекли, как строителя. И когда строились в городе мосты «777» и «Октябрьский», в это же время мы сделали и вантовый.
– Была ли у вас в жизни такая встреча с великим человеком, которую особняком можно поставить?
– В жизни много всего было. К примеру, довелось в составе делегации встречать Фиделя Кастро, когда он к нам в Красноярск приезжал по железной дороге.
– А из московских гостей кто-то запомнился?
– Я единственный момент считаю любопытным… Помню, когда была высокопоставленная делегация у нас в краевом комитете и когда мы их уже провожали в аэропорт, который был тогда ещё в черте города, кто-то их из гостей обронил фразу о том, что, мол, «вот у нас на Дону…» А один из руководителей, кто-то из совминовских, московских ему ответил. «Ты, – говорит, – знаешь, что такое Енисей?» Он: «Что такое?» А тот: «Енисей – это две Волги, два Днепра и Дон в придачу». Это я хорошо запомнил. И даже потом я специально посмотрел – действительно по объёму воды на Енисее получается девятнадцать с небольшим тысяч кубов в секунду. На Волге где-то около семи, на Днепре поменьше, а Дон – там даже меньше тысячи. Когда их сложишь, действительно получается «Дон в придачу». (Смеётся.)
 – А заграница вас чем-то удивила?
– Я там бывал всего два раза – во Франции. Сперва был руководителем туристической группы. Это когда я ещё работал в райкоме партии, в шестидесятые годы. И второй раз я был во Франции, когда уже работал в городском комитете партии, летал туда по приглашению компартии Франции в составе делегации Центрального Комитета. И всё, и больше я за границей не был.
– Но всё же понравилось?
– Понравилось.
– Тогда ведь это почти как другая планета была.
– Конечно, было интересно. Когда первый раз я летел туда, из нашей делегации в 30 человек 20 или даже 25 были норильчане. Поездка прошла хорошо, много чего мы там посмотрели, ознакомились, познакомились. Но не сказал бы, что прямо это «другая планета».
– Когда в коммунистические времена вы были большим руководителем, ощущали ведь всё-таки, что проблем в стране и городе – миллион и маленькая тележка, что в магазинах нередко «шаром покати» было.
– Конечно, конечно, всё это мы испытывали.
А вообще ведь вопросы рыночной экономики поднимались коммунистами давно, ещё Алексей Николаевич Косыгин настаивал, что торговлю, бытовку – это всё надо пускать по рыночной ветви. Но его не поддерживали. Не так давно, кстати, кому-то Жириновский реплику бросил: «Такие, как вы, и отравили Косыгина».
– Я слышал, что есть такая версия.
– Да, что Алексея Николаевича, который вообще-то был в добром здравии, отравили. Когда приезжал он к нам на дачу и там останавливался, он потом, когда ехал с дачи, вдруг остановился и пошёл в продуктовый магазин. А потом второй раз он был тоже – и опять встал и пошёл в магазин, он ведь постоянно следил за этими всеми делами – торговлей, распределением. Но, конечно, в целом в этом отношении в стране был провал.
– Но тогда мировые цены на нефть резко упали. Саудовская Аравия обрушила нефтяной рынок. Возможно, что и по заказу США. И это добило советскую экономику, оборвало последнюю спасительную нитку. Зато сейчас нефть обеспечивает казне золотой прилив. И с депутатами из «Единой России», с Путиным пора нищету в России «искоренить как класс». Согласны?
– Да, я думаю, что хоть и помаленечку, но сейчас идёт регулярное наступление на нищету. Вот добавили по сто сорок семь рублей сейчас. Вроде бы немного, но если на всю страну посчитать – миллиарды получаются.
– А если на отдельного человека такую надбавку прикинуть? Как только о ней объявляют, тут же в магазинах и на рынках ценники меняются на более «солидные». Получается замкнутый круг.
– Да, есть такая беда. Хотя у нас начинают магазины дешёвые открывать, социальной направленности. В любом случае надо создавать изобилие. Будет изобилие – начнёт и ценовая политика улучшаться.
– Мечта об изобилии живёт в нашем народе со времён создания первых волшебных сказок.
– Сегодня, как бы сложно ни было, ведь европейская наша часть здорово подсохла, за счёт азиатской части России, за счёт и нашей Сибири урожаи всё-таки хорошие собрали. Я помню, когда у нас собрали урожай семнадцать центнеров с гектара, краю дали орден Ленина. А сегодня уже собрали – в газетах последние данные печатают – двадцать три центнера с гектара в целом по краю. И, конечно, когда воссоздадим аграрную базу, будет всё намного надёжнее. За годы кризиса упало ведь и поголовье скота, и продуктивность. Растениеводство во многом потеряли, сегодня много брошенных, заросших полей. Я помню по прежним отчётам, что в крае было пахотных земель примерно два миллиона двести тысяч гектаров, а сейчас убрали хлеб примерно с девятисот тысяч.
– Да и человека-труженика на селе стало меньше. Сколько спилось, деградировало, сколько умерло...
– Увы, это так. А ведь ещё когда был Федирко, уже задачу ставили – в каждом селе построить десять-двенадцать двухквартирных домов. Это и для учителей, и для молодых специалистов, и для самих колхозников. И был такой тогда – Никонов Виктор Петрович, секретарь ЦК по селу. Он, кстати, и в Красноярске работал – заведующим отделом крайкома партии. И его глубокое убеждение было в то время – создавать нормальные, достойные условия на селе. Тогда как раз начали строить агрогорода. То есть доярка должна прийти домой – и чтобы она там помылась, отдохнула, чтобы не думала о печке, не будут ли ребята у неё в холоде. Но с приходом Горбачёва всё начали рушить. А если бы ту никоновскую линию продолжили и развили её, то была бы в деревне сейчас совсем другая жизнь. Я помню, когда слушал лекции Никонова в Москве, он говорил: «Вы думаете, Москва вам что-нибудь сделает? Да тут одни бездельники, только в кабинетах и сидят». Вроде надо нам самим на селе укрепляться, создавать хорошую социальную обстановку для работников. Были ведь тогда и у нас в крае достойные примеры – особенно Новосёловский район, где мужики-комбайнёры по двадцать тысяч намолачивали за уборку.
– Ещё восстановится сельское хозяйство. Одно из четырёх «Д» Хлопонина как раз «деревня» означает.
– Надежда есть, поскольку и успехи есть. Я смотрю, к примеру, по Балахте данные в газете, там намолотили хлеба в общей сложности девяносто тысяч. А три комбайнёра, их фамилии приводятся, намолотили сообща аж пятьдесят тысяч. То есть двадцатитысячники уже начали появляться, это очень хорошо. По Канскому району тоже обнадёживающие материалы приводятся. Там, правда, по пятнадцать, по тринадцать тысяч намолотили. Но если комбайнёр намолотил за сезон пятнадцать тысяч, ему там дают сорок тысяч премию.
– Чувствуется, что вы всерьёз за жизнью следите. А что больше всего читаете?
– Газеты, газеты, газеты...
– А на телевидении что интересует?
– Я три канала обязательно смотрю. В семь часов начинается «Прима», потом «7-й канал» полвосьмого, дальше краевой канал идёт. И всегда смотрю программу в восемь часов. А если я в шесть не успеваю посмотреть первую программу, Москву, то в девять часов обязательно навёрстываю.
– Вы так рано встаёте?
– Нет, я говорю про шесть часов вечера. А утром в шесть часов радио слушаю обязательно. Я если и не встаю, но радио включаю – обязательно последние известия слушаю
– То, что старый гимн вернули, вам понравилось?
– Да. Когда он звучит, у меня прежние слова проскакивают.
– А вообще какие песни вам нравятся?
– Жене недавно говорю: «Слышала – «Малиновый звон» опять Николай пел?» Как раз я люблю те песни, того времени, даже и «Сормовская лирическая» до сих пор душу задевает. А раньше было время – и компанией собирались, «Дрозды» звучали: «Вы слыхали, как поют дрозды…»
– А что если спросить вас про веру в Бога? Раньше-то почти все были атеисты.
– Да, атеисты, а то и воинствующие. Но я вам вот что скажу: я – крещёный. Отец мой, хоть и был член партии, заповедей христианских придерживался. Правда, рано он умер, в пятьдесят первом году. Мама, она тоже как бы верующая, но церковь не посещала. Тёща у меня была верующая, в церковь ходила. А жена моя, Прасковья Фёдоровна, хоть никогда в церковь не ходила, сейчас искренне верит в Бога. И внучка у меня младшая, Полина, у неё двое детей, она в церковь ходит. И ребятишек покрестила. Она чисто верующая.
– Вы думаете, что если бы Бог был, так оно, наверное, и к лучшему?
– В любом случае эта вера, эта порядочность, это мировоззрение во многом удерживает людей в рамках приличия. А меня вот что сейчас по-настоящему смущает. Может быть, это и наше упущение тоже. Хотя ведь и Пётр Иванович пытался запретить курить. Но я смотрю и поражаюсь: девчонки молодые почти все курят! Это кошмар какой-то. Вот такая вот маленькая, а уже стоит и дымит. Сейчас ребят я уже меньше вижу с сигаретами, чем девчонок. Это не может не тревожить.
– Нужна и здесь государственная политика.
– Да, видимо, это надо через школу прививать. Они ведь, скорее всего, даже не понимают опасности этого дела. Но ведь они гробят будущее поколение.
– А то, что праздник 7 ноября отменили, вас не расстроило?
– Однозначно трудно ответить. Некоторые, кто в то время ходил на демонстрацию, до сих пор вспоминают те деньки. Казалось бы, что там особенного? Но они и сейчас собрались бы! А соберёмся, рассказывают, вроде поговорим, пройдёмся, где-то и песни попоём под гармошку – благодать! Постепенно это, конечно, стало забываться. А в то время у нас даже соревнование было среди районов – кому первому открывать демонстрацию в Красноярске. Вначале было так, что всегда правобережники шли, а потом уже приняли решение: первым идёт Центральный, а потом правобережников пропускали. Но всё же «завоевать право открыть демонстрацию» – соревнование такое предпраздничное проводилось.
– Да, соревноваться у нас любили всегда. А если спортивных соревнований коснуться? Вы ведь ещё с тех самых пор к спорту неравнодушны.
– Я когда ещё в райкоме работал, вплотную занимался нашей футбольной командой. И такие ребята, как Олег Романцев, Саша Тарханов, Андрей Редкоус – все они выросли при мне. Это были именно наши ребята, которые потом проявили себя на самом высоком уровне. В первые мои годы в городском комитете парии, где-то, может быть, год или два я непосредственно занимался и кадровыми футбольными вопросами. А потом уже отошёл и остался просто болельщиком. Вот и сейчас я ни одной встречи не пропускаю по волейболу с участием красноярского «Дорожника». Хотя тоже там есть вопросы. Одну игру проиграли, вторую проиграли, ребята всё же ещё молодые. Но нравится мне эта игра. Может, рост мне, конечно, не всё позволял, но в студенчестве я и сам постоянно в волейбол играл.
– А футболисты наши, как думаете, пройдут ли отбор в Европу? Англию вот победили, но надо ещё Израиль…
– Израиль должны победить. Потому что даже когда наши проиграли в Англии – 0:3, там просто нашим не повезло.
– И даже правильный гол отменили.
– Да, гол отменили. А если бы засчитали, вообще не известно, что получилось бы. Ведь были моменты, когда мяч вплотную со штангой пролетал. А когда в этот раз играли, я посмотрел – и совершенно правильно они сделали: надо нашим играть низом. Потому что наши ребятишки почти все низкорослые. Те же Аршавин, Кержаков и Сычёв – они низенькие, но они техничные, они быстренькие. И они за счёт этого должны стремиться выиграть. Да и Павлюченко тоже не очень габаритный. Но ничего, наши ребята всё равно достойные. А там, у англичан, конечно, настоящие профессионалы подобраны, даже если внешне оценить – действительно впечатляют. Для англичан, конечно, это была трагедия. Мужики все атлетичные, мощные. Конечно, они посильнее. Они и смотрелись солиднее. Ну, повезло тут нам.
Они, когда свой гол забили, заметно успокоились и посчитали дело сделанным. Я тоже грешным делом подумал: «Да, вот они и в Москве забили». Но в то же время досмотрел до конца. Думаю: «Посмотрю, чем закончится». И потом, когда пенальти поставили, Павлюченко забил, а следом протолкнул и второй, нас уже не остановить было!
– Что ж, будем оптимистами. Наши, выходит, низенькие, а техничные. Перенесём это не только на футбол.
– У нас и девушки в последнее время в спорте прибавляют – волейболистки, к примеру. А баскетболисты-мужчины вообще чемпионами Европы стали. Сейчас даже и Владимир Владимирович задачу ставит, что надо прекращать делать ставки на иностранцев, пора своих растить. У нас ведь раньше никого привозных не было. Все ребята только свои. В том же хоккее с мячом Красноярск доморощенными мастерами давно славится. Помню, когда я ещё в Томске учился, это были пятидесятые годы и даже конец сороковых, Красноярск уже в то время славился хоккеем с мячом. Помню, как приезжали красноярцы в Томск, ещё были там знаменитые братья Зыковы, Константин и Николай. Наши громили тогда всех. А потом уже, много лет спустя, когда появился Сергей Ломанов, я с «Енисеем» тоже плотно взаимодействовал. Помню ещё, как Толя Сизов… (Смеётся.) Когда он ещё в футбол играл, уехал куда-то в Днепропетровск, по-моему. Выступал там, потом вернулся и стал играть у нас. Не помню, с кем тогда наши встречались, а он забил гол. Но забил с пенальти. И вот я прихожу, горком тогда ещё на Мира был, стоит Толя… Я говорю: «Толя, ты что здесь?» – «Владимир Прохорович, гарнитур нужен…» А в то время с гарнитурами большая напряжёнка была. (Смеётся.)
– Напряжёнка – нормальное состояние тех лет. Но всё относительно. Интересно было бы узнать: а годы войны вам, тогдашнему подростку, трудно дались?
– Сложно. Триста граммов хлеба…Я в войну после школы, после семилетки, в вагонном депо два года работал.
– Здесь, у нас?
– Нет, это в Кемеровской области. Анжеро-Судженск – есть такой город. Я там родился, там я рос. И в годы войны там два года работал. Очень трудное время было. Жили в основном на картошке. Если совершенно честно сказать, одна мечта была в то время – досыта поесть хлеба. Не думал ни о мясе, ни о масле, ни о чём другом – хлеба поесть бы досыта.
– Сейчас, наверно, сготовить что-нибудь для вас не проблема?
– Готовить я люблю. Плов могу сделать, котлеты, блины пожарить. Может быть, это даже и годы войны заставили меня научиться кулинарии, потому что тогда жили почти на одной картошке. Я и сегодня картошку могу чистить так, что никто из женщин со мной соревноваться не сможет.
– Семейные праздники любите?
– Они мне дороги уже хотя бы тем, что у меня сейчас не только дочь и сын. У меня старшая правнучка Таня уже в четвёртый класс ходит. А у младшей внучки два парня. Как раз по праздникам они и приходят иногда.
– А правнуков как зовут?
– Один Николай, второй Пашка.
– Чему-то, наверно, они и вас учат?
– Ну, конечно. Пашка, младший, ему скоро три года будет, он левша. И то, что пишут о левше, какие они бывают упрямые, настырные – вот он растёт точно такой. Если он сказал «нет», не уговаривай. Главное – как: не ест ни в какую ягоду чёрную – жимолость или смородину. Даже в рот не берёт. Красную ему подавай!
– Это просто новое поколение, им есть из чего выбирать.
– Возможно, и так. А я тут ещё прочитал, что и Наполеон был левшой, и многие другие великие люди тоже. Вот, наверно, и Пашка наш будет великий.
– Мне вам тоже хочется комплимент сделать. Для своих лет вы прекрасно выглядите. Что помогает держать себя в форме? Может, русская баня?
– Было время, мы с Григорием Афанасьевичем Ивановым, это бывший наш генерал, сейчас он на пенсии, когда ещё жена у него была, в зимнее время мы ездили на «Динамо». Там парились. А сейчас я в баню только на даче своей хожу. На даче у меня банька есть, я сам её сделал. В летнее время баню я принимаю еженедельно. А зимой нет. Просто физзарядку дома делаю. И водкой не увлекаюсь, в последнее время, уже года три, только красное сухое вино – и всё.
По молодости привлекала меня охота. Когда ещё в райкоме работал и даже раньше – на заводе, на ЭВРЗ… Я отпуск делил на два: весной и осенью, именно на время открытия сезона охоты. Охотились и на водоплавающую, и на боровую дичь. И даже на коз, но немного. А было время – брали лицензию и ездили в Новосёловский район, на маралов.
– А рыбак вы заядлый?
– Я особенно преуспел в подлёдном лове. С авиаторами на подлёдный лов на север весной летал, хариус когда в изобилии. Фотографии у меня есть. И вообще интересная эта рыба – хариус.
– Партийцы раньше весьма жаловали санатории…
– Я ездил туда редко. Я в «Загорье» раза три или четыре был. И на юге, в Крыму – в общей сложности четыре раза за всю жизнь.
– А жизненное кредо своё не откроете?
– Да ничего особенного нет. Никаких «фирменных» секретов. Я – простой смертный...
– В таком случае – здоровья вам и удачи.