«Конкурент» беседует с известным диджеем и клубным деятелем.

Мы все заложники стереотипов. Я вот тоже, признаюсь, всегда была однозначного мнения о... как бы это помягче сказать... интеллектуальном уровне клубных промоутеров, диджеев, всевозможных там event-мейкеров. И ярлык «Красиво, феерично, но безвкусно» на такого персонажа лепился априори. Каюсь. С большим упоением ломаю собственные заблуждения…
Наш сегодняшний собеседник – известный диджей, event-продюсер. Работает на два города, Красноярск и Москву. Он – желанный гость на столичных вечеринках, работал на знаковой для клабберов всего мира площадке Казантипа. Он, кажется, дышит музыкой.
О деньгах, клубной культуре по-красноярски и легких наркотиках Дмитрий Kрэнг рассказывает в эксклюзивном интервью респектабельной газете «Конкурент».

– Дима, вопрос из категории «ты чьих будешь?». Какова деятельность Дмитрия Крэнга в настоящее время? Диджей, event-продюсер – как правильно тебя назвать? В чем состоит сейчас твоя работа?
– Ты все правильно сказала – я диджей и event-продюсер. Одно другому не мешает, даже, наоборот, дополняет. Я продюсирую крупные фестивали. Разрабатываю концепции, воплощаю их в жизнь. Вместе с приглашенными артистами выступаю как диджей на всех своих мероприятиях. Сейчас готовлю сразу несколько фестивалей – планирую мероприятия на весь 2011 год. Хочу вывести один из своих проектов на федеральный уровень. Для этого нужна серьезная спонсорская поддержка. Над этим и работаю. Ну и продолжаю заниматься музыкой и тоже ищу пути дальнейшего развития в этом направлении.
– Хочется услышать обо всех вехах твоего карьерного пути. Ведь не первый год в этом варишься… Как все произошло – увлечение музыкой переросло в работу?
– Вообще я очень люблю музыку, и мне нравится шоу-бизнес. Я с детства мечтал, чтобы сфера моей деятельности была как-то связана и с тем, и с другим. Все началось с каких-то школьных и пионерских дискотек, где уже тогда я пробовал себя в роли диджея и организатора. Позже увлекся диджейством всерьез, оно постепенно стало профессией. Параллельно с этим развивался интерес к организации собственных вечеринок. Когда я понял, что клубные мероприятия практически ничем друг от друга не отличаются, мне захотелось сделать что-то крупное и нестандартное. Принципиальным моментом стало проведение большой вечеринки вне клубного пространства. Так появились проекты «Диско-вилла», «Гигаватт», «Globass 2007», затем «Liquidance». В этом году я был приглашен в состав оргкомитета легендарного фестиваля на Казантипе, которого жду с нетерпением, так как очень полюбил его за два предыдущих года участия в нем в качестве диджея. Уверен, это будет полезный и интересный опыт.
– К деньгам как относишься? С легкостью ли тратишь?
– К деньгам отношусь как к средству достижения целей, поэтому отношусь с уважением. Тратить деньги никогда не жалко, наоборот – приятно. Жалко только те деньги, которые еще не заработал и не потратил. Бедненькие, ждут меня, страдают... Сильно ко мне хотят. (Смеется).
– Дима, а давай теперь о диджеях и их поклонниках. Или поклонницах. Наверняка же узнают на улице, провожают взглядами. Тебя как, не напрягает? Когда впервые почувствовал вкус известности, публичности?
– Это не напрягает. Мне, наоборот, это нравится. Публичность – интересная штука. Если ты известен не за поедание младенцев, а как артист, например, или общественный деятель, то большинство людей тебе автоматически выдает кредит уважения практически ни за что, а просто потому, что ты известен. Так устроена психология человека. И, конечно же, хочется соответствовать. Благодаря этому стремишься стать лучше. Вообще-то особо известным я себя не считаю и до сих пор приятно удивляюсь, когда незнакомые люди оставляют какие-то отзывы лично или посредством социальных сетей. Возможно, в Красноярске меня уже неплохо знают, но я ни в коем случае не горжусь этим, ведь есть еще столько городов и стран, где меня должны узнать. Поэтому над настоящей известностью еще работать и работать.
– Интересно услышать твое мнение как эксперта: есть ли клубная культура в Красноярске? Насколько она перспективна, что ли?
– Во-первых, о клубной культуре как о базовом понятии. Культура – это не количество клубов или вечеринок, а прежде всего качество. Это понятие духовное, а значит, и базируется на духовных ценностях. Культура жива там, где есть люди, стремящиеся к этим ценностям. И клубная культура – это культура прежде всего музыкальная. Ну а там, где люди собираются, чтобы напиться, употребить наркотики, найти секс на вечер или что-то еще в этом роде, культуры нет и быть не может. Наверное, все это тоже имеет право на существование, но только уже как-то по-другому называется.
– Глубоко копнул, однако.
– А то! Мы ведь рассуждаем о развитии клубной культуры в Красноярске. Этот вопрос актуален для любого города мира. Ответ лежит в определении того, что же такое культура. Раз культура живет благодаря ее носителям, то, соответственно, чем больше культурных людей, тем развитее культура. В Красноярске клубная культура была, есть и будет, но все попытки ее развития останутся безуспешными, если не будет расти сам город. Вот и все.
Единственный способ, которым можно развивать культуру в регионе, – это навязанное окультуривание людей. То есть с помощью пиар-технологий подавать культуру как моду и увеличивать процент культурных людей среди общей массы. С этой задачей по мере возможности справляются крупные фестивали и радиошоу.
Спонсоры деньги в фестивали не вкладывают. Они размещают на них рекламу. Размещают плохо. Пока. И, как правило, местные компании в этом смысле абсолютно бесполезны. Возможность нормального спонсорского размещения на фестивале есть только у крупных мировых или федеральных брендов. Вот с ними как раз сейчас и ведется работа. Результаты помаленьку появляются. Как только спонсоры начнут вести себя предсказуемо по отношению к фестивалям и иным шоу-проектам, тогда гарантирован и интерес инвесторов. Эти два момента взаимосвязаны. Пока же приходится искать инвестиции у частных лиц – единомышленников.
– Ну а что с публикой?
– Несмотря на относительно низкий уровень осведомленности о ситуации на мировом клубном рынке, российская публика нереально требовательна. Вот, к примеру, во всем мире уровень отделки клубных интерьеров слабее, чем у нас. Причина в том, что клубный бизнес на западе зародился раньше российского и развивался исключительно как бизнес. Экономика клубных проектов на самом деле не позволяет делать слишком дорогие интерьеры. А в России клубы начали строить исключительно на средства нелегальных финансовых потоков – они использовались для отмывки денег и поддержания имиджа владельцев. Поэтому экономика в этом деле у нас никогда не была на первом плане. Все это крайне избаловало потребителей клубных услуг. Люди привыкли к дорогому дизайну, мебели, сантехнике... Спрос требует предложения, за которое никто не в состоянии заплатить. А потреблять предложения низкого уровня никто уже не хочет. Поэтому в России большинство клубов пока еще не являются самостоятельными проектами, а лишь дополняют активы владельцев, играя роль имиджевой площадки для решения вопросов основного бизнеса. Но ситуация постепенно выравнивается.
– Тебе ведь есть с чем сравнивать: работал в Питере, Москве, в европейских клубах, выступал на лучших танцполах проекта Казантип – Мекки для тысяч тусовщиков со всего мира. Нам стоит ждать подобных проектов?
– Казантип в том виде, в каком он существует, возможен благодаря тому, что находится в европейской, густонаселенной, части России. Соответственно, там выше потенциал спроса. Плюс ко всему это Крым – курортная зона, куда съезжается на отдых множество людей. Сделать что-то подобное в Сибири нереально, хотя бы потому, что жителей здесь недостаточно для формирования необходимого спроса. А приглашать сюда людей из Европы тоже нереально, учитывая расстояния.
Ну а за границей, как и везде, – работа есть работа. Однако стоит учитывать менталитет местных жителей. Это не всегда просто. Его еще надо понять сначала. (Улыбается).
– Как считаешь, насколько твоя работа перспективна для карьерной самореализации?
– В продюсировании фестивалей я действительно вижу серьезные перспективы и расцениваю это как полноценный бизнес. Тем более что в регионах на этом рынке пока мало игроков и можно занимать доминирующие позиции. И в диджействе тоже перспективы есть. И тоже можно заниматься им как бизнесом. При профессиональном подходе и наличии инвестиций можно добиться очень высоких финансовых показателей. У нас в стране тому есть примеры, но это только начало. Вообще, в сфере электронной танцевальной музыки существует один огромный плюс: это хоть и очень молодой, но очень динамично развивающийся рынок. А так как я и мои коллеги занимаем определенные позиции на этом рынке уже сегодня, то в будущее смотрим с оптимизмом. Электронная музыка по популярности уже наступает на пятки попсе, а гонорары многих артистов-электронщиков превышают гонорары некоторых поп-групп.
– Ты ведь, насколько знаю, поступил сначала в технический вуз, а по образованию – психолог. Насколько это помогает тебе в жизни?
– Психология, наверное, главная наука в моей жизни. Ведь весь бизнес построен на взаимоотношениях между людьми. От того, как ты умеешь общаться и договариваться, порой зависит гораздо больше, чем от академических знаний по экономике. А ощущение счастья и качества личной жизни невозможно без понимания законов психических процессов.
– Дмитрий, на секунду давай всё-таки представим, что тебе надо уходить из event-бизнеса. В какой области хотел бы ты себя попробовать? Может, ты космонавтом в детстве быть хотел, певцом-танцором …
– Думаю, я мог бы освоить любую другую сферу шоу-бизнеса в роли продюсера – телевидение, музыкальный продакшн. Ну а в роли артиста я и так сейчас пребываю. Танцевать не стал бы, а петь бы попробовал. Уже начинаю тренироваться на караоке-вечеринках. (Смеется). Вообще меня заводит всё, что шевелит массы. Было бы интересно попробовать себя в политике.
– Как насчет программы-минимум, которую должен в своей жизни выполнить каждый мужчина? Я про дом, дерево и сына. Расскажи нашим читателям о своих ценностях и стремлениях.
– Моя программа-минимум – осуществить все свои мечты. До тех пор, пока все не осуществлю – не успокоюсь. Сюда входит много чего – самореализация в мировом шоу-бизнесе как артиста и вообще в бизнесе. В личной жизни – семья, дети, друзья по всему свету. Ну и куча еще разных хотелок типа научиться играть на фортепиано, выучить несколько иностранных языков, совершить научное открытие... (Улыбается).
– Расскажи о своих путешествиях. Что из вояжей впечатлило, а что, может быть, и разочаровало?
– В мире много интересных мест. Но вернуться хочется туда, где есть люди-единомышленники, знакомство с которыми перерастает в дружбу. Это, наверное, в путешествиях и есть самое приятное.
А разочарование обычно случается, когда есть неверное представление о местах, в которых собираешься побывать. Такими разочарованиями стали Германия, Египет, Испания. Я эти страны представлял по-своему, а увидев, развеял собственные же иллюзии. Но когда от этого отстраняешься и находишь в увиденном плюсы – все встает на свои места.
В Германии очень скучно, но очень красиво и чисто. Особо поражают воображение маленькие немецкие города – своей аккуратностью и уютом. Про мегаполисы молчу. Особого желания еще раз посетить эту страну в себе не наблюдаю.
На Ибице – огромный поток туристов и плохое обслуживание, отвратительное отношение к клиенту, но это очень красивый остров с потрясающими пляжами и закатами. Главная ярмарка брендов современной электронной музыки. Вернуться и хочется, и надо.
Египет – нищая страна с сумасшедшими людьми, но безумно красивое море. Желание вернуться есть только ради дайвинга.
От Тайланда как-то ничего не ожидал, и поэтому понравилось всё. Потрясающий климат, красивая природа, добрые люди. Туда съезжу еще раз обязательно.
– А если спрошу про Красноярск – здесь-то есть любимые места? Вообще, что для тебя значит этот город?
– Я люблю Красноярск. И вообще люблю Сибирь. Я здесь ощущаю природную энергетику. В Сибири много девственных, не тронутых цивилизацией мест. Правда, наслаждаться ими предпочитаю в летнее время. (Улыбается). В Красноярске люблю окрестности реки Базаихи. Энергетически там самое комфортное для место в городе. У меня с ним связано много хороших воспоминаний. Возможно, когда-нибудь куплю там себе дом.
Для меня Красноярск – это родина. Он символизирует начало пути во всех смыслах и направлениях. Я всегда буду ценить и помнить его.
– Дмитрий, ты гурман? Сам умеешь готовить? Какое самое необычное блюдо доводилось тебе пробовать?
– Я не гурман, но ценю хорошую еду. Не являюсь фанатом какой-то одной кухни, хотя предпочтение отдаю русской. Люблю кое-что из японских, итальянских и европейских блюд. Экстремальничать в еде не считаю нужным. В Тайланде не ел тараканов, если ты об этом. (Улыбается). Еда должна быть прежде всего вкусной и аппетитной.
– Сегодня психологи обвиняют мужчин в гипертрофированном внимании к своему внешнему виду: маникюр-педикюр, шопоголизм, процедуры у косметолога… Как ты к этому относишься – раз. Два – насколько для тебя важен внешний вид человека в принципе? Есть ли у тебя привязанность к определенным брендам в одежде?
– Не вижу ничего плохого в том, что мужчина следит за собой. Ведь это эстетика. А стремление к эстетике говорит о том, что человек не борется за кусок хлеба, а уже сыт и задумывается о более высоких потребностях. Мне приятнее общаться с эстетично выглядящими людьми. И сам стремлюсь к тому же, что касается внешности. Но что касается значимости чужого внешнего вида, то для меня это вопрос не самый главный, хотя бы потому, что в жизни и в работе приходится сталкиваться с людьми разных профессий и разных социальных слоев. Есть люди, которые для меня много значат, но выглядят очень просто. А кто-то в плане внешности безупречен, но совершенно мне не интересен как личность. Терпеть не могу брендоманию. Получив мощную пиар-промывку мозга, люди перестают за брендом различать качество продукта. Я же предпочитаю выбирать одежду исключительно по принципу «нравится – не нравится». Если мне понравилась вещь малоизвестного дизайнера, я все равно куплю и буду рад ее носить
– А в женщине что ценишь в первую очередь? Какими особенностями внешности, характера должна обладать твоя спутница? Есть ли у тебя образ «той самой»?
– В девушке прежде всего ценю женственность, элегантность и сексуальность – это что касается поведения. Во внешности – красоту, эстетичность и... опять же сексуальность. В душе – доброту, искренность. В воспитании – культуру и здравомыслие. Я пытался выстроить образ «той самой», и он был соткан из тысяч деталей, которые никогда одновременно не уместятся в одном человеке. Поэтому той самой, скорее всего, станет девушка, которую почувствуешь сердцем, интуицией.
– Да ты романтик. Искусством, наверняка, навеяно… Кино, литература – что предпочитаешь смотреть, читать?
– Читать предпочитаю философскую литературу или какие-то образовательные книги. В общем, то, что может развивать. Категорически не читаю детективы и всякие попсовые бессмысленные романы, не смотрю сериалы. Кино очень люблю. Любимые жанры – психологический триллер и романтическая комедия.
– Какие виды спорта тебе нравятся? Или, может, бассейн, йога?
– Физкультуру уважаю, но не очень одобряю профессиональный спорт как индустрию. В юности занимался каратэ киокушинкай. Думаю, что это был полезный опыт. За наших футболистов болею, когда играют в знаковых матчах. В остальных случаях – нет: не фанат. Фитнес-клубы не посещаю, предпочитаю бассейн. Йогу очень люблю и уважаю, но отношусь к ней не как к спорту, а как к духовной практике. Давно не занимался, но хочу начать снова.
– Не секрет, что клубная жизнь, шоу-бизнес ассоциируются у многих с вредными пристрастиями – алкоголь, таблетки, легкие наркотики. Твое отношение хочется услышать к этому всему. По-честному.
– У меня крайне негативное отношение ко всему перечисленному. Я сам вообще не пью, не курю и не употребляю никаких наркотиков. Зная, в какой сфере я работаю, многие отказываются в это верить. Некоторые даже считают, что это ненормально. Но у меня нет цели их переубедить, поскольку знаю, что это бесполезно. Я абсолютно убежден в том, что именно здоровый образ жизни и есть норма, и никак не наоборот. Не бывает «легких» наркотиков. А алкоголь вообще один из самых страшных наркотиков, смертность от которого зашкаливает. Где же тут норма?
Существует миф, что электронная музыка и наркотики – это едва ли не единое целое. Я с этим категорически не согласен. Скорее всего, этот миф придуман наркоторговцами и поддержан глупыми людьми. Электронная музыка, как и любая другая музыка, – самостоятельное явление. Она несет в себе огромную энергию. Вам не нужны наркотики, чтобы услышать то, что музыка хочет вам сказать. Достаточно просто слушать.
– Дима, в твоем телефоне много контактов? А друзей в социальных сетях? Считается, что современному жителю мегаполиса, несмотря на обилие виртуального общения, тотально не хватает настоящего, человеческого…
– В телефоне очень много рабочих контактов, поэтому общее количество номеров – более двух тысяч. В «друзья» в социальных сетях постоянно добавляются новые люди. В «Вконтакте» их уже более трех с половиной тысяч. С тенденцией отдаления людей друг от друга согласен более чем. Это ужасно. Как спасти от этого мир – пока не придумал. (Смеется).
Устанавливать рабочие контакты не сложно. Найти друзей гораздо сложнее. Они есть. Их много, но иногда кажется, что ни одного. Потому что бывают заняты или находятся в других городах.
– Ты счастливый человек?
– Я перфекционист. И поэтому даже к мере собственного счастья отношусь с критикой. Всегда можно достичь большего.
– Напоследок: о чём мечтает Дмитрий Крэнг?
– Мечтаю о том, что однажды смогу воплотить в жизнь все свои мечты.