Вадим ГОРШЕЧНИКОВ, стилист.

Очень хочется в отпуск

Проливной дождь и машина на кирпичах во дворе собственного дома. А как вас встретил май? В такие моменты очень хочется продать собственное авто и ходить пешком.
У меня с машиной вообще отношения специфические. Я покупал ее как собаку, то есть не оценивая по техническим характеристикам, марке, я просто пришел в магазин, прошелся по залу и выбрал ее. Впоследствии оказалось, что у нее и под капотом полный порядок. Машина в современном мире вещь, конечно, необходимая. Во-первых, удобно; во-вторых, как ни крути, показатель статуса. Но вот постоял в пробке, съездил в салон, на мойку, попереживал за неё ночами, и всё – продать к чёрту! Иногда аж злоба берёт: подумать только, я должен мыть, обихаживать, только что на поводке не выгуливать какой-то кусок железа! Да я лучше на себя время потрачу. А потом остываешь, успокаиваешься, спрашиваешь себя: «А как без неё?» – и продолжаешь стоять в пробках, ездить на мойку и переживать.
Но не столько раздражает машина, сколько дороги, по которым её приходится водить. Да, банально, но что делать. Не так давно смотрел сюжет о том, что у нас в России для севера создали машины-амфибии, которые и по буеракам ездят, и по болотам плавают. И вместо описания новейших технологий машиностроения улыбающийся во весь экран конструктор сказал, мол, наши готовы что угодно выдумать, даже в космос улететь, лишь бы дороги не строить. Хотелось аплодировать стоя. И вот рулю, курю, выворачиваю на Игарскую, а эти добры молодцы под проливным дождём кладут асфальт в лужи. Как ждали. Ну, уже совсем не смешно. Кстати, а вы знаете, что на тонну асфальта, для того чтобы он дольше лежал и не крошился, добавляется буквально майонезная баночка специального реагента, которая стоит больше, чем вся тонна того асфальта? Именно добавление этого вещества позволяет дольше сохраниться дорожному полотну. В Европе. В России этот реагент, говоря простым языком, просто тырят. И не нужно говорить о том, что на западе на дороги тратят больше денег. Там народ, я вам скажу, прижимистый. Я сейчас не говорю о святости европейских порядков – лишь о том, что дороги там хорошие. У нас же радостно крадут всё, что плохо лежит, даже не задумываясь о том, что завтра же по тем самым абы как уложенным дорогам нам же самим и придётся ездить. Страна как один, с блаженным лицом идиота, пилит тот самый сук, на котором сидит. Однако не вся страна. Есть часть, которая не сук пилит, а мост строит. Мост в Венесуэлу.
Да-да, дорогие мои, очень скоро нашему бизнесу могут открыться новые горизонты. Президент Медведев заключил соглашение, узнав о котором многие красноярские бизнесмены навострили лыжи и приготовились строить бизнес в Венесуэле. Потрясает пропасть в нашей стране между дураками и по-настоящему эрудированными людьми, держащими, что называется, нос по ветру. И кто сказал, что Англия – страна контрастов?
Европа, конечно, тоже удивлять не перестаёт. Это я не о дорогах, это Эйяфьятлайокудль. Точней, не о самом вулкане, а о туристическом апокалипсисе, который накрыл полмира. А если быть еще точней, то о бездействии со стороны властей. Пока пресса подсчитывала убытки авиакомпаний и бешеные заработки отелей, простые туристы со всего мира тратили последние деньги на то, чтобы добраться домой. В последнее время по отношению к политике я всё чаще чувствую себя восьмилетним мальчиком, у которого только один вопрос: «Почему?» Почему никто не взял судьбы туристов под свою ответственность? Почему не была оказана безвозмездная помощь? И как, скажите, планировать теперь свой отпуск?
Хотя лично я Европу лучшим местом для отдыха не считаю. Я навсегда влюблен в Таиланд. Никаких назойливых арабов Египта, никакого пафоса Европы – скромные, мяукающие, как котята, тайцы, тёплое море, солнце, и никаких мыслей в голове. Отпуск как таковой для меня открылся буквально года четыре назад. А до этого ни мыслей о нём, ни привычки куда-то ездить не было. Первый раз я очень мучился в жарком Таиланде: перелёты, акклиматизация, последние четыре дня просто не знал, как дожить. А на следующий год я вдруг понял, что хочу снова лететь мучиться на жаре и терпеть все тяготы ничегонеделания. Допинг? Пусть так. Я согласен быть зависимым.
Такие дела, дорогие мои. Неожиданно? А сколько можно спрашивать меня о парикмахерском искусстве и том, что модно в этом сезоне?