«Конкурент» беседует с главным тренером сборных края по большому теннису, председателем тренерского совета Федерации тенниса Красноярского края.

Он с младенчества на теннисном корте. В пятнадцать лет – мастер спорта России, чуть позже – сборная страны и десятки побед на турнирах. «Мыкания» по стране с желанием сделать блестящую спортивную карьеру: с родины – из Таджикистана – в Москву, оттуда в Барнаул. Уже почти пятнадцать лет – Красноярск. О немалых барьерах на пути развития российского большого тенниса в целом и красноярского в частности говорим с титулованным теннисистом, председателем тренерского совета Федерации тенниса Красноярского края Алексеем Герасимовым.

– Алексей, вы не красноярец ведь, насколько мне известно. Как занесло-то в эти края?
– Я родился вообще в южной стране, в городе Душанбе. Ну, разумеется, летние виды спорта там всегда в почёте. А мама у меня – тренер, она меня подтянула, как говорится, в свой спортивный вид. Меня часто спрашивают: мол, когда начал заниматься профессиональным теннисом? Без преувеличений – с младенчества, с рождения. Еще в коляске был постоянным клиентом теннисных кортов. Потом потихоньку начал таскать ракетку, учиться. И так вот по чуть-чуть дорос до мастера спорта в пятнадцать лет.
– Ого. Насколько могу судить по своему профессиональному спортивному прошлому, в таком возрасте зачастую лишь кандидат в мастера светит.
– Ну да, как правило.
– Значит, вас уже как профессионального игрока со званием пригласили в Красноярск?
– Фактически да. Впервые здесь я побывал в 88-м году, по-моему, когда был первый турнир Кубок Сибири по теннису. Прекрасная база, чудесный город. Правда, холодно, конечно, снег в таком количестве впервые увидел. Занял тогда какое-то призовое место, собирался на следующий год выбиться на первую ступень пьедестала. Светила путёвка в сборную страны. Но не суждено случиться этому, видимо, было. Серьезная травма колена, операция. Год выпал, через год восстановлений вновь приехал в Красноярск. Тут уже был международный турнир, было сложновато, конечно. Уступил тогда китайскому спортсмену. Потом, в 91-м, сами знаете, перестройка в стране, боевые действия в Таджикистане, там делили власть и…
– Неужто на баррикады?
– Практически. И с теннисом пришлось завязать, буквально два года выпали полностью: без тренировок, без соревнований, без всего. После того, как страсти улеглись, встал резонный вопрос: а что, собственно, дальше? Были мысли тренироваться дальше, были – поступать в университет в Москву. Но нашлись «добрые» люди из посольства России в Таджикистане, которые убедили, что нельзя зарывать свой талант. При поддержке посольства я получил гражданство России, получил загранпаспорт и поехал покорять, что называется. Некоторое время жил в столице, жил в Барнауле. Но изначально поехал к друзьям в Киргизию, там была неплохая база, можно было тренироваться почти бесплатно, участвовать в соревнованиях. И вот за сборную Киргизии как раз таки в 94-м году я снова сыграл в Красноярске. Выиграл на этот раз турнир Кубок Сибири. После этого меня пригласили в Барнаул: мол, поехали к нам, будешь жить не тужить, всю финансовую сторону обеспечим, будешь за нас выступать. Так как я был «ничейный», естественно, согласился. В марте следующего года я вновь вернулся в Красноярск. Был Сибирский теннисный турнир, который я выиграл. Вернулся в Барнаул, и тут же звонок: «Здрасьте, это красноярцы».
– Что, здесь поймать не успели?
– Ага. Мол, вы уехали так быстро, не успели побеседовать: хотели бы, чтобы вы к нам приехали, начали выступать за сборную Красноярского металлургического завода. Кстати сказать, парадоксально было слышать такое бизнес-предложение фактически, так как, выиграв турнир в Красноярске, получив приз из рук тогдашнего губернатора Зубова, я не имел ни копейки даже на хлеб. Реально не ел сутки, пока ехал в поезде до Барнаула. И тут – манна небесная, заинтересованность спонсоров. Соглашаюсь, приезжаю сюда. Встречают, много обещают. Некоторые обещания выполняются сразу – по части поездок на турниры. Я выигрываю первенство страны, попадаю в сборную России, где знакомлюсь с тем же Маратом Сафиным, который был чуть моложе. Он только начинал свою карьеру, приехал из Испании, проиграв в первом круге. С Женей Кафельниковым мы были знакомы еще с Таджикистана, когда они командой страны приезжали в Душанбе на сборы трижды в год, вместе тренировались. В общем-то в Красноярске ситуация была благополучна для меня: ездил на соревнования много, показывал хорошие результаты, тренировался в разных уголках России, потому что тут было не с кем – всего три игрока уровня лидеров, включая меня. Если двое в разъездах – третий без игры.
– Хотите сказать, всё как по маслу шло?
– Опередили мой рассказ. Нет, конечно. По истечении какого-то времени спонсоры пропали, кто-то переметнулся на другой вид спорта. Ну и, скажем так, я остался на улице. Что делать? Либо уезжать, либо двигаться по другой направляющей. Тут воля случая. Один добрый человек…
– Назовём его волшебник.
– Да (улыбается), он самый. Так вот, один человек узнал, что у меня мама – тренер по теннису. Причем, без преувеличений, тренер первоклассный, заслуженный тренер страны. Он был заинтересован в маме как в наставнике для его детей в этом виде спорта. Пришел ко мне с предложением: мол, давай перевезем её сюда, потому что в Красноярске база есть, а специалистов нет. Ну, вот с этого момента, наверное, я и стал красноярцем по прописке. Потом окончил местный педуниверситет, тренером начал работать с 98-го года. Через год стал руководителем теннисного центра Оздоровительного комплекса «Сокол» и по нынешнее время занимаюсь там развитием нашего спорта. Являюсь учредителем Федерации тенниса Красноярского края, Федерации тенниса города, главным тренером сборных Красноярского края по большому теннису по всем возрастам, являюсь одним из представителей Федерации тенниса России в нашем регионе. Вот столько вот функций. Скажем, в частности, сейчас ведем переговоры с президентом Федерации тенниса России Шамилем Тарпищевым, чтобы он прилетел сюда к нам. Уже была неудачная попытка пригласить его и сборную с кубком Дэвиса, два года назад: уже почти получили принципиальное согласие, но тогда в Москву прилетел Хуан Антонио Самаранч по поводу проведения Олимпийских игр, все остались там. Теперь ждем Тарпищева на Кубок Сибири в декабре, чтобы поспособствовал лично развитию тенниса в крае и городе.
– А данный вид спорта недостаточно развит в Красноярске? Мне кажется, что есть где сыграть сет-другой…
– В том-то и дело, сыграть есть где. Однако развивать надо теннис, и в первую очередь, конечно, в городе, потому что, как ни странно, Красноярск, имеющий одну из самых лучших теннисных баз в России, имеющий три комплекса зимних плюс прекрасную летнюю базу на Острове Отдыха, не получает поддержки от местных властей. Те средства, которые выделяются Министерством спорта и туризма края, управлением по физической культуре и спорту города, просто смешны. Счёт идёт на десятки тысяч рублей. Для сравнения: бокс получает два миллиона рублей. Есть такой неолимпийский вид спорта, как пауэрлифтинг, который получает 650 тысяч рублей на финансирование командировок, в то время как теннис – олимпийский вид – получает двести тысяч. Конечно, мы стараемся, в свою очередь, как-то находить общий язык с руководителями.
Кстати сказать, в связи со сменой руководства Министерства спорта, с приходом Сергея Гурова появились какие-то подвижки. Но пока все сетуют на кризис и денег не дают.
– Но, Алексей, позвольте, если память мне не изменяет, большой теннис у нас всегда был игрой «селебрити», игрой богатых и для богатых. Состоятельные родители поигрывали сами, отдавали своих чад в секции тенниса с оговоркой инвестирования в светлое и безбедное будущее, которое может обеспечить этот вид спорта. Бум, подозреваю, пришелся на 90-е, когда первые лица страны активно начали пропагандировать теннис. Ну, всё равно что гольф для англичан…
– Кстати сказать, всеобщее кардинальное заблуждение. У нас ведь есть и всегда были ребята, в которых надо инвестировать, которые очень талантливы. А они, знаете, не всегда из семей «випов». На данный момент ситуация с игроками такая: все юные дарования, которые выходят из красноярской школы, либо вынуждены заканчивать с теннисом по достижении 16-17 лет, когда перед родителями встаёт вопрос, платить дальше за сомнительные перспективы или отправлять ребенка в институт. Другой вариант – наших детей покупают иностранцы. Все американские университеты заинтересованы в наших детях: за последние лет пять-шесть мы отправили в Штаты порядка десяти игроков. Талантливых игроков, которые могли бы, абсолютно точно говорю, представлять страну на международных турнирах. Причем не так страшно, что уезжают игроки, как страшно, что мы теряем молодых специалистов, будущих тренеров, которые могли бы учить, поднимать местную школу тенниса.
Этот вопрос я уже поднимал и на депутатском уровне, разговаривал с руководителями всевозможных спорткомитетов, объясняя, что ситуация-то плачевная. Зачастую слышал простой ответ: «А наши дети тоже там, за границей». В России, видимо, не заинтересованы в одаренной молодежи, а следовательно, в будущем. Самое губительное в этой ситуации то, что они не возвращаются. И это очень тревожный сигнал.
А так, в общем-то, у нас много сильных ребят, которые выступают и сейчас на международных чемпионатах, на турнирах России, зарабатывают себе какие-то квалификационные баллы. Но нашим игрокам, конечно, не хватает практики: если ребята-красноярцы играют по 6–8 турниров в год, то центральная часть России – по 12–20 турниров.
Еще один аспект в связи с этим – вопрос категорийности турниров. Чтобы были высокие категории соревнований, а соответственно, зрелищность, спонсорские проекты, средства массовой информации, необходимы игроки-участники соответствующего уровня. Вот и получается, что сибирские игроки не имеют соответствующего рейтинга. В Федерации тенниса говорят: приглашайте участников, оплачивайте дорогу, суточные, проживание – дадим категорию. Но в Красноярске ни представители бизнеса, ни власти не готовы идти навстречу. Это досадно и непонятно: поигрывают ведь в теннис и большинство чиновников, и многие бизнесмены и их семьи. Не знаю, наверное, поменялись взгляды на эту игру. «Самофинансируемый» вид спорта – вот какова негласная позиция. Гребут под одну гребенку вместе, допустим, с парусным спортом, которым занимаются обеспеченные люди для души. Взрослые люди. Тогда у меня вопрос: а как же дети? Мы ведь детский спорт развиваем. В Красноярске нет ни одной государственной детско-юношеской спортивной школы по теннису, все услуги платные. Соответственно, в таких условиях что-то развивать тяжело. Фактически невозможно. Руководители негосударственных спорткомплексов приходят делать бизнес, а не развивать детский спорт. Нам необходимы новые, современные государственные теннисные центры, как зимние, так и летние, на базе которых можно было бы открыть ДЮСШ и воспитывать спортсменов высокого уровня.
– Первостепенно что сейчас? Грубо говоря, чего надобно, чтобы дать какой-то старт, толчок к развитию?
– Банально – денег. Нам не нужны миллионы, как футбольным, баскетбольным клубам. Нужно поддерживать детей. Не все они от богатых родителей: к теннису повернулись все слои общества после громких побед наших мужской и женской сборных на международных кортах. Мы надеемся, что нас услышат, и, разумеется, продолжим делать всё возможное. Но решаем, сами знаете, не мы. К сожалению.
– Интересна ваша оценка в целом российского тенниса. Насколько он конкурентоспособен, насколько он «цветёт и пахнет»?
– Последние несколько лет такая тенденция складывается: российский теннис настолько силён, что даже внутри страны сложно выбиться в лидеры. Юноши и девушки сталкиваются с тем, что зачастую архисложно пробить ту стену, которую выстроили их старшие коллеги. Трудно сдвинуть ту же Кузнецову любой молодой девчонке, трудно оказаться в сборной. Вот страна и продала игроков. Федерация тенниса России заключила контракты с федерациями тенниса Казахстана и Узбекистана и продала два состава сборной. Так что теперь эти два государства выступают на международном уровне с русскими фамилиями в списках. Печально, но факт. Для молодых игроков это, разумеется, шанс. И шанс для той страны, которая их купила. Вот, например, в Казахстане за последний год построили 15 теннисных центров. Им это интересно. Нам – очевидно, нет. Это та же история, что и с учебой за рубежом: мы находим драгоценный камень из тысячи булыжников, а потом какой-нибудь ювелир-иностранец прилетает и забирает драгоценность на хранение за границу. Мне думается, нельзя так относиться к подобным вещам. Это, если хотите, вопросы национальной безопасности.
– Ни для кого не секрет, что многие звёзды спорта являются по совместительству и главными ньюсмейкерами – активными участниками светских хроник. Если говорить о большом теннисе, то, допустим, успехи спортивные Анны Курниковой никто особо сейчас не вспомнит, а вот её роман с Энрике Иглесиасом обсуждают, рекламы соков, дезодорантов цитируют. Вы как к такому симбиозу социальных ролей относитесь?
– Ну, это опять-таки финансовые вопросы. Та же Шарапова не выступала год, а признана самой богатой теннисисткой года. Даже Федерер уступил ей по количеству заработанных денег, хотя выигрывал в это время кучу турниров. Я не могу судить, конечно, но знаю, что нужна мера во всём. Плюс ко всему не надо забывать свои корни: знаю, допустим, что Кафельников активно помогает Сочинской школе тенниса, в которой сам учился. Для него это мелочь, а для юных спортсменов, которые пообщались со звездой, получили ракетку или мячик с его автографом, это крайне важно.
– Алексей, вы вот упомянули о знакомстве с Маратом Сафиным. Как к его уходу с профессионального корта относитесь? И вообще, может, про него что-нибудь расскажете?
– Уход любого классного спортсмена – потеря. Такие игроки, как Марат, очень редко появляются в спорте. Он очень неординарный человек, способный устроить колоссальное шоу для зрителей, готовых за ним колесить по всему свету. Человек, который выиграл 15 титулов, пожалуй, единственным был, кого не смог обыграть уже упомянутый Роджер Федерер, будучи первым номером в мире. Сафин, конечно, шоумен. Он любит веселье, любит женщин, любит шумные компании. К сожалению, наверное, он не останется в теннисе. Психологически Марат очень сложно переносит свой уход, долго решался на это. Молодые напирают, и с ними тяжело соперничать. Будем надеяться, что он вложит свои силы в помощь детскому теннису, и долю своего спортивного оптимизма, долю своей эпатажности и шоу вложит в развитие российского тенниса.
– Понимаю, что теннис – ваше всё. Без преувеличения, ежедневно с ракеткой в руках. Тем не менее как отдыхать любите вне корта?
– Спокойно отдыхать люблю. Где-нибудь под пальмой, под шум прибоя. Если это здесь, в городе – люблю уехать на базу отдыха: возле камина посидеть, неспортивный журнальчик полистать, даже желательно, чтобы не было никого рядом. Но это ненадолго, потому что люблю и шумные компании, повеселиться. Наш край холодный, поэтому солнца, конечно, часто хочется, и если есть возможность «зиму обмануть» – я ею пользуюсь.
– Расскажите нам тогда, что впечатлило из последней заморской поездки.
– (Задумывается.) Пожалуй, киты впечатлили.
– ???
– Я был на Канарских островах, плавали на яхте с друзьями смотреть на морские прелести. Дельфинов видели, но ими же вас не удивишь? А вот киты – зрелище впечатляющее: думаешь, как бы он под лодку не нырнул и хвостиком не махнул… Вообще на островах очень понравилось. Больше всего приятно удивили дороги их, если честно. Были на дороге по направлению к вулкану Тейде: две с половиной тысячи над уровнем моря, мы – на скромной по нашим меркам машине Nissan Micro с объемом 1,2 литра. Ехали так, как будто были в купе шикарного авто премиум-класса! Хотя нас предупреждали, что дороги узкие, машины глохнут. Вернувшись в отель, пригласил всех в Россию, чтобы посмотрели, где дороги узкие. И машины глохнут где. (Улыбается.)
– Ну а что насчет литературных, кинематографических пристрастий? Когда в последний раз были в кинотеатре?
– Если чтение, то это, скорее, газеты и журналы. Но не люблю, чтобы «скандалы, интриги, расследования». Если вижу подобное в СМИ – сразу закрываю или выключаю. Что касается кино, то хорошие фильмы очень люблю. Советскую классику по преимуществу: «Иван Васильевич меняет профессию», «Ирония судьбы», «Любовь и голуби». Отдыхаешь душой. Все последние фильмы… Посмотрел вот «Тараса Бульбу». Ощущение было такое, что кто-то специально хочет стравить два славянских народа между собой. Но игра актеров понравилась. Сейчас вот хочу сходить в кино на фильм «Царь».
– Это про эпоху правления Ивана Грозного, если не ошибаюсь?
– Именно. В детстве еще я посмотрел фильм про Грозного, так вот после этого я вообще не смотрел фильмы. Потому что он был настолько жёсткий, настолько кровавый… Как новый фильм снят – не знаю, посмотрим.
– Алексей, что вы любите повторять себе, когда лицом к лицу с какой-то жизненной проблемой, сложной ситуацией сталкиваетесь? Есть волшебная фраза?
– Да самая простая она: «Всё, что ни делается, всё к лучшему» и «Чему быть – того не миновать». Зачастую мы делаем шаг именно с упованием на то, что ситуация для нас разрешится положительным образом. Это не русский авось, это, скорее, вера в светлое.