«Конкурент» беседует с президентом компании «Blind Care Foundation».

Марк Комиссаров родился в 1949 году в Москве. Образование высшее техническое – за плечами Московский институт химического машиностроения. Живёт в США с весны 1989 года. Около пятнадцати лет назад увлёкся изучением явления ясновидения, рассматривая его с материалистических позиций. Пришёл к выводу о способности человеческого мозга к восприятию окружающего мира напрямую, без использования для этого органов чувств. Является автором методики, позволяющей активизировать эту способность мозга у любого человека. Методика запатентована и получила признание ведущих специалистов мира, в том числе положительные отзывы известных ученых России. Сегодня Марк является президентом компании «Blind Care Foundation» и вице-президентом компании «Olma LLC», США.

 – Когда впервые видишь вашу презентацию, начинаешь верить в чудеса…
– Как на Руси говорили, лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Для человека, который впервые видит демонстрацию возможностей, это представляется или стопроцентным мошенничеством, или волшебством. Но это ни то и ни другое. Я всю свою жизнь до того, как начал заниматься столь необычным делом, не верил ни в какие чудеса, был эдаким «кондовым» убеждённым материалистом. Сам себя называл «вульгарный материалист». Я искренне полагал, что чудес не существует. И если мне рассказывали о чём-то необычном, то я считал, что это либо заведомая ложь, либо ошибка наблюдения – других вариантов быть не могло. Но сложилось так, что я встретился с человеком, назвавшимся ясновидящим, способным видеть сквозь стены. При всём своём «вульгарном материализме» я безмерно любопытен, и мы договорились с ним о встрече. Я пришёл к нему со своим другом, и мы сделали так: мой друг ушёл в соседнюю комнату и стал там делать заранее оговоренные довольно простые телодвижения – поднимал-опускал руки, делал шаги и так далее. А я остался с ясновидящим. И к моему величайшему изумлению, он, глядя на стену, совершенно правильно описывал все движения, находящегося за стеной моего друга. Себе я верю. С этой минуты явление ясновидения стало для меня объективной реальностью – я понял, что она существует. Но тогда в полный рост встал вопрос: что же, тогда нужно верить в чудеса? Ведь то, что я увидел, полностью противоречило моим представлениям о физической природе нашего материального мира. Ответил я себе на этот вопрос так – когда в жизни сталкиваешься с чем-то необычным, то есть только два пути. Первый – объявить это необычное чудом и остановиться – чудо не исследуют. В него истово верят и благодарят Создателя за то, что он дал возможность при жизни увидеть самое настоящее чудо.
Второй путь – это сказать: нет, чудес не бывает. Просто мир, в котором мы живём, нами ещё далеко-далеко до конца не познан. Ведь если бы можно было на машине времени слетать, например, к Исааку Ньютону, показать ему наши сегодняшние технические возможности – видео, телевидение, компьютеры – и спросить: товарищ Исаак, как вы думаете, что это такое? Он сказал бы: ребята, это чудо. И был бы прав на все сто процентов. Просто в его столетиях эти законы, на базе которых сделаны все наши сегодняшние достижения, ещё не были открыты.
И вот я и сказал себе: если ты в жизни сталкиваешься с чем-то необычным, это и есть та самая «непознанность» мира. Если официальная наука не признаёт этого явления, то это не значит, что его нет. Если у науки нет гипотезы и теории, которые бы объясняли явление, то надо смело строить свою и начинать исследовать. Вот этой дорогой я и пошёл. Я построил свою гипотезу (сейчас я не буду вдаваться в её подробности), которая мне самому, лично, объяснила с материалистической точки зрения, что это такое. Потому что я не могу заниматься чем-то, не найдя этому логическое объяснение.
А потом, на базе созданной гипотезы, я постарался создать методику, которая, как мне казалось, помогла бы активизировать столь необычные способности.
Дело в том, я полагаю, что все мы – люди – скроены по единому образцу: две руки, две ноги, голова с мозгами. Но кроме этого, внешнего, есть ещё в нас тот необычный центр, который позволяет совершать такие фантастические деяния. Он есть в мозгу у каждого. Просто у тех людей, которых мы почитаем ясновидящими, он спонтанно, сам собой открылся и работает. А у остальных он дремлет. И мне показалось очень важным и интересным научиться активизировать его.
– Надо полагать, вам это удалось сделать.
– Как я уже сказал, я создал методику и около восьми лет назад опробовал её на практике. Оказалось – работает. На сегодняшний день я в состоянии активизировать эту способность практически у любого человека. Моими самыми младшими «студентами» были детишки детского сада в Детройте, им было по три года. Самой старшей был семьдесят один год. Я делю своих студентов на две категории: дети и взрослые. «Дети» для меня – это дети до двенадцати лет. Все, кому больше двенадцати лет, – это «взрослые». Потому что мозг у детей и взрослых работает по-разному. Дети начинают «видеть» обычно уже на первом же занятии. У родителей, дедушек-бабушек, которые приводят их ко мне, бывает шок: только что был нормальный ребёнок, я двадцать минут с ним позанимался – ребёнок выходит и начинает творить всяческие «чудеса»: с завязанными глазами играть в крестики-нолики, угадывать цвет листов бумаги, собирать стаканчики и так далее.
– Нельзя ли это назвать «открытием третьего глаза»?
– Меня часто об этом спрашивают. Я не говорю «третий глаз». Я говорю: вы знаете, если вы после моих занятий начнёте слышать то, что говорят во Владивостоке, это не значит, что я открыл вам третье ухо. И тем не менее я употребляю этот термин. Но только на презентациях. Потому что очень часто бывало так: ребёнок трёх-четырёх лет демонстрирует свои открывшиеся возможности, например читает с завязанными глазами, и какой-нибудь рьяный товарищ из наблюдающих вскакивает, у него зуд в руках, ногах, голове, хватает листок бумаги и закрывает им текст. И говорит: а вот пусть ребёнок попробует так прочитать. Мол, если он может читать сквозь повязку, пусть прочтёт ещё и через листок. Я говорю: да не читает он глазами текст сквозь повязку. Он не использует глаза. Считайте, что у него где-то посередине лба есть третий глаз, который видит абсолютно так же, как два обычных. Вот вы закрыли листком бумаги текст, и ребёнок вам может лишь сказать, какого цвета этот листок бумаги. Он скажет, хорошо у вас подстрижены ногти или плохо. Чистые они или грязные. А читать «сквозь» – он не может.
Однако мои взрослые студенты не «видят», а «знают».
– Марк, объясните подробнее, что значит «не видят, а знают»?
– Хорошо. Однажды у меня на презентации сидел человек и сказал: извините, Марк, как это возможно – знать, если ты не видишь? Я говорю: а вы закройте глаза. Он закрыл. Я положил на стол телефон и спросил, что лежит на столе? Он говорит: ну откуда же я знаю? У меня же закрыты глаза. Я говорю: а вы держите их закрытыми, я вам сам скажу, что там лежит, там лежит телефон. Теперь я снова вас спрашиваю: что лежит на столе? Он говорит: на столе лежит телефон. «А откуда это вы знаете? – спрашиваю я, – у вас же глаза завязаны». «Так вы же мне сказали», – отвечает он мне.
Так вот, вывод: для того чтобы знать, совсем не обязательно видеть. Дело в том, что наш мозг хочет знать, и использует он для этого разные каналы. Визуальный, звуковой, тактильный. Это лишь каналы, через которые наш мозг получает информацию. И мозг взрослого человека не «видит», а «знает». И переход с детского восприятия на взрослое происходит приблизительно в двенадцать лет. Именно поэтому я делю своих студентов на «детей» и «взрослых», проводя эту границу в районе двенадцати-тринадцати лет.
– А как лучше «видеть»?
– Как взрослые. Потому что для того, чтобы видеть как дети, чтобы работал этот пресловутый «третий глаз», необходимо наличие визуальных образов. То есть нужен свет. Ребёнок может творить чудеса – с закрытыми глазами определять цвет предметов, безошибочно ориентироваться в пространстве, читать. Но если я выключу свет, он окажется слеп. Он ничего не увидит. Нет света – нет визуального образа: ребёнок «видеть» не может.
А взрослый человек – «знает», и ему визуальный образ не нужен. Мой взрослый студент может «знать», что лежит в закрытом портфеле. Ребёнок – нет. Портфель закрыт, темно, никаких визуальных образов. Ребёнок не может, а взрослый может.
Оказалось, что мозг моих взрослых студентов способен видеть прошлое. Но для меня результат – только тогда результат, когда он проверяем и повторяем. Если, допустим, мой студент начнёт рассказывать, что «ушёл» на триста лет назад и видел, как кавалер Орлов танцует с Екатериной на балу, я не поверю, что он это видел.
Как мы занимаемся? Я говорю: ребяточки, отвернулись от стола. Кладу на стол какие-то предметы и даю им там полежать некоторое время. Потом собираю и прячу. Студенты поворачиваются, смотрят на пустой стол, закрывают глаза и «уходят» в прошлое. Но не на триста лет, не на год, а всего лишь на одну минуту. Потом я спрашиваю их, что было на столе. И мне отвечают: здесь стоял красный стаканчик, здесь лежал синий листок бумаги, а вон там был ваш ботинок. «С какой ноги?» – могу спросить я. И они не ошибаются.
Я знаю, что мои студенты видят прошлое.
Сейчас я вспомнил забавный эпизод. Я стараюсь вести свои занятия так, чтобы было нестандартно, чтобы мои студенты ничего не могли просчитать. И вот однажды я предложил своим студентам отвернуться от стола, а сам забрался на стол, недолго на нём посидел и тихонечко слез. Ребята повернулись, «посмотрели», что там было на столе, и одна студентка говорит: я не пойму, на столе только что был какой-то здоровенный мешок. Я говорю ей: ради бога, только не говорите с чем. (Смеётся.) Мозг взрослого человека способен «видеть» прошлое. Самое удивительное, что в моей ко многому открытой голове долго не помещалось, – это то, что мозг способен снимать информацию с нетрадиционного для него носителя.
– Это как?
– Впервые это продемонстрировала одна моя студентка сорока шести лет. Она брала компьютерную дискету, не вставляя в дисковод, держала в руках минут двадцать и неожиданно сказала: Марк, я «вошла» в дискету, у вас там «забито» пять статей. И перечислила их названия. «Какую статью вы хотите, чтобы я вам прочитала?» Я назвал, и она через пять минут паузы начала читать с первых строк так, как если бы держала распечатанный лист перед глазами.
Так вот, дети не способны «видеть», что лежит в закрытом портфеле, и «видеть» прошлое. Ни, тем более, «читать» компьютерную дискету. Максимум, что они могут сделать с дискетой, это с закрытыми глазами определить её цвет, форму, прочесть буквы и цифры, если таковые на неё нанесены. Никакой информации, забитой магнитными битами, они, конечно, не прочтут.
Я сейчас сказал ключевое слово, относящееся к тому, чем я занимаюсь, – это слово «информация». Очень долгое время для меня понятие «информация» было лингвистическим термином, который означал набор сведений, мной получаемых: поговорил с вами, почитал газету, посмотрел телевидение, послушал радио и так далее. Набор сведений, которые я получал, и есть информация. Но сегодня информация для меня так же материальна, как электроток, электромагнитное или гравитационное поле. Мы не ощущаем всего этого, но это объективно и материально существует. В моём представлении информация – это энергия. Давайте задумаемся, что такое визуальная информация? Это энергия! Энергия светового потока, на которую реагируют наши органы зрения. Звуковая информация тоже энергия – энергия акустических волн, на которые реагируют наши уши. Вкус, запах – химические реакции, с заложенной в них энергией, на которую реагируют наши рецепторы. Итак, информация есть энергия. И в моём представлении у человека в мозгу кроме пяти известных нам органов чувств есть ещё одно. Как глаза реагируют на энергию света, как уши реагируют на энергию акустических волн, так это шестое чувство реагирует на энергию информации. И как для глаз абсолютно всё равно, какой длины световая волна к ним попадает, – мы видим зелёный цвет, синий, красный, любой, – вот так для центра информационного восприятия абсолютно всё равно, какого вида энергия в него попадает. Визуальная – мы будем видеть, звуковая – слышать. И мы можем читать компьютерную дискету, не отправляя её в дисковод. У меня мальчик занимался, Дима Лазарев, он смотрел видеокассету, не вставляя её в плейер. Мозг снимает информацию с любого источника. И для такого приёма информации расстояния значения не имеют.
– Звучит фантастично.
– Ещё одна моя студентка – Мария Миронова. Ей было тогда двадцать пять лет, она жила в Москве, и когда я в Нью-Йорке хотел удивить своих студентов, я сажал их вокруг стола, звонил Маришке, включал телефон на громкую связь, и мы начинали работать с «вИдением». Кто-то из студентов брал газету и открывал её на случайной полосе. И Мария читала заголовки. Я не скажу, что она резво читала, она читала по буквам, но читала не ошибаясь. У студентов волосы дыбом вставали! Девять тысяч километров от Москвы до Нью-Йорка – не имеет значения!
И вот то, что человеческий мозг с помощью центра информационного восприятия способен снимать любую информацию, – это то, ради чего я занимаюсь всем этим.
Часто люди приходят ко мне на презентацию, смотрят, всё им очень нравится, и говорят: Марк, ну скажите, вот научимся мы у вас видеть с закрытыми глазами, а зачем нам это? Слепым это необходимо, а нам? Не блажь ли это?
– А ведь и правда, зачем?
– Это не блажь. Обычно я говорю: ребята, если вы начнёте видеть у меня с закрытыми глазами, для меня это отнюдь не является самоцелью. Для меня это лишь сигнал, что ваш центр информационного восприятия начал получать информацию. Это важно.
– Почему?
– Сделаю небольшое философское отступление. Подумайте, что такое наша жизнь? Наша жизнь – это сплошной процесс приёма решений. Принимает решения наш мозг, и делает это каждую долю секунды на уровне сознания или подсознания. Если мне, например, захочется коснуться какого-либо предмета, я сделаю это рукой, к которой этот предмет ближе. Это решение моего мозга. И так далее. Мой мозг принимает подобные решения на уровне подсознания. А вот если, скажем, мне нужно завтра быть в Москве, то как туда добираться – самолётом, поездом или пешком – вот эти решения мозг будет принимать уже на уровне сознания. Короче говоря, идет сплошной приём решений. Ну а как принимать решения, если сидит наш мозг там, внутри черепной коробки, в темноте, сырости, ничего не видит, ничего не слышит? Как? А принимает он их, опираясь на ту информацию, которая поступает к нему через наши органы чувств. И, обобщая её, он делает какой-то вывод и принимает решение. Если информация правильная – решение правильное. Если информация ошибочная, решение может стать фатальным. Наши органы чувств несовершенны. Предположим, вы альпинист, забрались в гору, и ваши глаза не заметят расселину, занесённую снегом. Уши не услышат, как бандит подкрадывается к вам сзади с монтировкой в руке. Нос не учует запаха угарного газа. Всё это кончится трагически.
Когда же мозг начинает принимать информацию напрямую, минуя органы чувств, все эти ограничения отпадают. Информация, которую начнёт принимать наш мозг, будет всегда точна на сто процентов. А значит, решения, которые станет генерировать мозг, будут на столько же процентов верны. Вплоть до мелочей – решить, какой поехать дорогой, чтобы избежать пробок, в какой пойти магазин, чтобы там был именно тот товар, который вам нужен, и тому подобное. Я уже не говорю о судьбоносных решениях – подписывать, например, такой-то контракт или воздержаться, чтобы не привести бизнес к разорению.
– Не хотите ли вы сказать, что мы научимся видеть будущее?
– Нет, с будущим у меня пока ничего не получается. Я провожу иногда упражнения, пробую посмотреть будущее, но, как я уже говорил, для меня результат – только тогда результат, когда он проверяем и его можно повторить. Я делаю так: скрываю за спиной пачку цветной бумаги и прошу своих студентов ответить, лист какого цвета я сейчас положу на стол. Они начинают называть, всё это записывается. Сам я не знаю, какой цвет я положу, это случайный набор листов, потому что если я буду знать заранее алгоритм, вполне вероятно, что студенты просто снимут информацию с моего мозга – не хуже, чем с компьютерной дискеты. Очень редко называют правильно – только случайные совпадения.
Поэтому вопрос с будущим для меня остаётся открытым. Да и вообще, существует ли оно, будущее?
– Прямо Sex Pistols какой-то, no future…
– Как любитель парадоксов, я могу доказать, что не существует настоящего. Очень просто, смотрите: то, что случится через год, – это будущее. Через месяц, день, минуту, секунду, долю секунды – всё будущее. А то, что случилось долю секунды назад, – это прошлое. Вот и получается – есть прошлое и есть будущее, а настоящего нет. Мне наша жизнь рисуется в виде бикфордова шнура, по которому бежит огонёк. То, что прогорело, – это прошлое, что ещё будет гореть – будущее. А вот этот огонёк, который и не уловишь, – это  и есть сегодняшний миг. Как в песне. И именно он называется жизнь…
– Так или иначе, это похоже на предугадывание событий.
– Вы будете получать информацию якобы из будущего, но это не будет будущее. Та информация, которую вы с помощью своего информационного центра начнёте получать из настоящего, даст вам возможность принимать решения, которые оградят вас от ошибок в будущем.
– Например.
– Допустим, вы бизнесмен, занимаетесь оптовой торговлей продуктов питания. Вам приносят на подпись контракт на закупку партии мяса. Вы его читаете, всё вроде бы хорошо, партия большая, уже доставлена, СЭС проверила – всё прекрасно. Вам остаётся только подписать. Но вы «знаете», что этого делать не надо, и вы не подписываете. Вас спрашивают – почему? Потому что, отвечаете вы.
Сделаю ещё одно маленькое отступление. Очень многие учёные полагают сегодня, что информация не рассеивается, не исчезает бесследно. Что существует некий всевселенский банк информации, где эта информация как бы оседает. И я с ними согласен, я по-прежнему стою на материалистических позициях: информация – это энергия, а энергия не исчезает и не возникает из ничего. И в моём представлении центр информационного восприятия человека позволяет снимать информацию с этого банка. Именно этим я и объясняю способность своих студентов «видеть» прошлое. Идёт процесс запросов и ответов. Что лежало на столе? Информация-то об этом есть.
Так вот, возвращаюсь к примеру с мясом. Через месяц выясняется, что в этом мясе была одна-единственная бациллочка бруцеллёза, которую СЭС просмотрела. Теперь эта бацилла размножилась, вся партия поражена и подлежит уничтожению. Подпиши вы контракт – вы банкрот. Информация о том, что эта бацилла там была, существует. И ваш центр информационного восприятия, который очень тщательно отслеживает всю касающуюся вас информацию, уловил её. Но дело в том, что наш мозг, получая подобную информацию, начинает обрабатывать её сначала на уровне подсознания, он решает – важна вам эта информация или нет. Если не важна, он вытолкнет её и следа не оставит, а если важна – выдаст решение.
– У меня сложилось ощущение, что вы обладаете неким стратегическим знанием…
– Наш мозг обладает потрясающими способностями, и чем лучше и больше его тренировать, тем скорее мы выйдем на новый уровень сознания. Мне хотелось бы, чтобы дети в наших обычных школах, когда их центр информационного восприятия уже активизирован, могли заниматься математикой, физикой, химией, да чем угодно – с закрытыми глазами. И я уверен, что такие дети могли бы оканчивать школу не за десять лет, а за пять. И вообще, из них бы выросла абсолютно новая порода человека. Это были бы гении. Я всегда говорю, что готов работать там, где мне дадут эту возможность. Если какая-нибудь нищая Кения завтра на государственном уровне предложит мне работать со своими детьми, я поеду туда не задумываясь. И если кенийские детишки начнут это осваивать, то через двадцать лет, когда вырастет новое поколение, Америке, Англии, Франции или России будет нечего ловить. Кения будет давать им в долг.