начало на 1 стр.

И когда умер Летов, первый контакт со мной в аське был как раз по поводу этого известия. Для него это была действительно трагедия.
РЯБЦЕВ: Для кого-то трагедия, для кого-то средство от скуки.
– А кто для вас может быть авторитетом, уважаемым человеком? Кого вы уважаете за интеллект, за непохожесть на других, за имидж.
НЕЧИТАЙЛО: У кого как. У нас нет общего кумира.
– Роман, а для вас?
РЯБЦЕВ: Кумиры? (Посмеивается.)
– Да хотя бы «просто» авторитеты музыкальные. БГ тот же…
– Гребенщиков – да, это личность. Но назвать его кумиром… Кумиром он был, когда мне было шестнадцать лет. А в моём возрасте иметь какого-то кумира уже просто смешно. Разных людей можно за разное уважать. Например, после этой пресловутой передачи Канделаки я немножко изменил своё мнение. Стал больше уважать не менее пресловутого Андрея Разина, потому что он совершенно честно, бескомпромиссно рассказал про все эти фонограммные махинации. Он не выдумывал, что вот, мол, мы на самом деле пели живьём. Он честно рассказал о том, каким он был аферистом, Остапом Бендером. И, в общем-то (улыбается)… достойна уважения такая позиция. Если уж жуликуешь, то хотя бы честно говоришь об этом.
– Чуть раньше слово «фонограмма» прозвучало. У вас ведь практикуется сочетание голосов двух солистов. И наверняка что-то в студии надо смикшировать, как-то всё гармонично соединить...
НЕЧИТАЙЛО: Фанерка была. И частенько. В 90-е годы она присутствовала практически везде на телевидении, иначе телевидение в то время не могло качественно работать, вертелось там до фига музыкантов различных команд. Допустим, полсотни команд, и их всех надо воткнуть, чтобы они звучали живьём. Это нереально. Поэтому очень часто использовались на ТВ фонограммы. И до сих пор это так. Есть и исключения. Они нас радуют. Не так давно мы соревновались с «Токио» на MTV. Там было только живое исполнение. Они смогли всё записать вживую, обе команды были подключены.
– Там тоже конкретный победитель определялся?
РЯБЦЕВ: Мы тогда победили.
НЕЧИТАЙЛО: Дело в том, что по всем регионам России голосовали за эти две команды. Знаем, что по Москве победили мы. А по другим регионам, возможно, было и по-другому.
– Понятно, что все вас с «Depeche Mode» сравнивают…
РЯБЦЕВ: Давно уже никто не сравнивает. Только журналисты.
– Примерно когда перестало быть актуальным это сравнение? В двадцатом веке осталось?
– Так точно. Те, кто это продолжает утверждать, просто не слышали ни нас, ни «Depeche Mode». Вот и всё. Более разной музыки представить себя сложно. Абсолютно. Так же нас можно сравнивать с «Гражданской обороной», прости Господи… (Смеётся.)
– А как же внешние атрибуты? Эта причёска фирменная у господина Нечитайло.
– Эта причёска у 90 процентов рокабильщиков. Поэтому нас можно сравнить и с «Мистером Твистером». И чего? Это обычная причёска, стандартная.
НЕЧИТАЙЛО: Даже у Керенского такая была! (Смех за столом.)
– У Александра Фёдоровича?
– У него, сердечного.
– Вы, наверно, его как легендарного героя представляете? Что он в женской юбке бежал из Зимнего дворца?
– Ну, мы-то в женской юбке бежать никуда не собираемся! Мы – настоящие мужики. (За столом слышны вздохи.) И из любых положений выходим с достоинством. У нас нет врагов, которые нас хотят побить.
– Но наверняка бывали настоящие сложности?
– Как раз по Сибири ехали мы однажды в страшный мороз на пазике. Печка там, разумеется, не грела. Приходилось всё на себе заматывать. Длинное путешествие было, четыре или пять часов. Не помнишь, Ром?
РЯБЦЕВ: Ад на колёсах. Только в аду должно быть тепло.
НЕЧИТАЙЛО: Автобус, как назло ехал, медленно. Приходилось ноги заматывать в сибирские газеты, утепляться любым способом. Минус тридцать пять было!
– Это вы куда ехали?
РЯБЦЕВ: Да из Кемерово в Томск. И не пазик это был, а львовский автобус – ЛАЗ, с неработающей печкой.
– Упомянутые в связи с фанерой девяностые ещё и ядрёным криминалом славились. Припоминаете?
– Не заметили мы криминала особого. Нас это почти не касалось.
НЕЧИТАЙЛО: И всё-таки криминальная публика, безусловно, была. Лично я в 95-м ездил, когда Рома уже был не с «Технологией», на какие-то сходняки. Это ужас! Народ там бегал совершенно сумасшедший, беспредельный, с пистолетами. Кого-то даже постреляли. Нас пытались спрятать где-то в подвале, пока всё уляжется.
– То есть это был концерт, случайно соприкоснувшийся с «туши светом»?
– Заказник такой. Всё дико и диковинно было. Запомнилось на всю жизнь.
– Где-нибудь во Владимире?
– Нет, это было, скорее, где-то в Нижнем Новгороде.
– Мягко говоря, ностальгии по тем временам нет?
– Были моложе. Были пригожи. Трава зеленее, как говорится.
РЯБЦЕВ: Я девяностые всегда с удовольствием вспоминаю. Прекрасное время для меня было. Ничего плохого сказать не могу. Всё делалось с удовольствием, всё было нормально. Все наши тогдашние проблемы со временем отошли на третий план. И вспоминается только хорошее.
– Роман, а «Странные танцы» действительно написаны вами в период несчастной любви?
– Да, да, это так.
– Та девушка осталась только в воспоминаниях или всё-таки судьба вас свела?
– Нет, это всё осталось в прошлом. Как же её звали? Блин! Нет, я, конечно, помню, как её звали, но это как бы и всё. Всё было очень давно.
– Красивые женщины – гордость России. Или выдача желаемого за действительное?
– Красивых девушек у нас хватает. Почти всем.
– «Красота спасёт мир»?
– Это Достоевский. Такое про нас никто не говорит, кроме нас самих.
У нас и страшных полно, как в любой другой стране мира. Люди везде одинаковые, просто до отвращения.
– Внешность-то всё же разная.
– Понятно, что негры другие. Но люди по сути своей везде одинаковые.
НЕЧИТАЙЛО: И негритянки бывают очень красивые.
РЯБЦЕВ: Бывают, да. В основном метиски.
ЮДОВ: Нет, именно негритянки. Мне вот славянские девушки вообще меньше нравятся…
НЕЧИТАЙЛО: Вупи Голдберг, например, прекрасна! (Оглушительный смех.)
ВСЕ ВМЕСТЕ: Нет!!! Типун тебе на язык!
– Кто может назвать две-три красивых женщины? Конкретно по именам.
ЮДОВ: Фёдорова, которая ведёт «Спокойной ночи, малыши». Хотя не сказал бы, что на Оксане Фёдоровой зациклились мужики. Потом ещё Елена Корикова. Она тоже не совсем русской внешности.
РЯБЦЕВ: Что-то я такую и не припоминаю – Корикову. Нет, нет, вспомнил, такая куколка…
– Телевидение – это что для вас? Музыкальные каналы?
РЯБЦЕВ: Ничего. Ничего. Мы не смотрим телевизор.
НЕЧИТАЙЛО: Нет, я-то телевизор смотрю. Но как раз избегаю музыкальных каналов. Они мне неинтересны. Щёлкаю каналы, и если вижу музыкальный, переключаю. Предпочитаю посмотреть новости, аналитические передачи, какой-нибудь хороший фильм.
– Аналитические – какие? «К барьеру»?
– Да. Политика, в частности, мне интересна. И я с большим удовольствием смотрю Соловьёва.
ЮДОВ: На телевидении, в общем-то, необъективно информация передаётся. В этих аналитических передачах – в большинстве своём. А социальные передачи если взять – там как-то всё за уши притянуто. Когда смотришь, иногда даже не понимаешь – больше похоже на выдумку или так оно и есть? Либо какая-то такая бытовуха страшная. Её ещё так смакуют!
РЯБЦЕВ: Я новости из интернета узнаю, с разных новостных порталов, и составляю своё мнение. А телевизор очень редко смотрю, только новости.
НЕЧИТАЙЛО: Социальные несчастья общества – одно расстройство такое смотреть. И мало интересного там. Люблю политические какие-нибудь скандалы.
РЯБЦЕВ: Про животных… Как слоники трахаются. Или жирафы. (Смеются.)
– А есть какой-то оптимизм, что наконец-то и социальное созидание началось?
РЯБЦЕВ: Я не вижу, чтобы что-то настоящее происходило.
НЕЧИТАЙЛО: У Ромы одно мнение, у меня другое. Ему не нравилась, например, ни политика Путина, ни её продолжение.
РЯБЦЕВ: Да, Путин не был моим президентом…
НЕЧИТАЙЛО: А меня он вполне устраивал. И устраивает. И правильно он себя позиционирует как национального лидера. Я считаю, что мы стали жить в последнее время намного качественнее. Может быть, это не благодаря Путину, а просто благодаря тому, что время течёт. Но жизнь постепенно улучшается, народ стал жить не так бедно, как, скажем, лет десять назад. Это уже хорошо.
– Роман, а чем вам не угодил Путин?
РЯБЦЕВ: Я вырос при Брежневе. И просто вижу, что всё возвращается. Мне это не нравится. Вот и всё.
– Демократии стало меньше?
– Демократии вообще нету. Я очень надёжный имею источник информации, в Государственной Думе непосредственно. Я знаю, как там и что. И это вообще пипец. Полный пипец! Полвласти – бандиты.
– Наверняка вас никто не видел у избирательной урны?
– Я всегда хожу на выборы. И всегда голосую против партии власти.
– И даже «против всех», когда графа такая была?
– Да, безусловно, потому что все какие-то уроды, честное слово.
НЕЧИТАЙЛО: Это его личная позиция такая. Я её не разделяю.
– А, допустим, есть ли какая-то страна в мире, где вы могли бы постоянно жить?
РЯБЦЕВ: Даже не знаю. Везде есть свои плюсы, везде есть свои минусы. Идеального общества не существует. И существовать не может, потому что любое общество – это компромисс. Скажем, я могу только позиционировать, где бы мне хотелось жить чисто визуально, по качеству жизни.
– Альпийские горы – Швейцария?
– Да нет, какая Швейцария! Фу, снег ненавижу, нет!
– Тогда горячие пески?
– Нет, Париж, Париж – моя мечта. А умереть в Норвегии. Там красиво.
– А у вас, Владимир, есть желания?
НЕЧИТАЙЛО: Жить!
– А если географически мыслить?
– Я бы тоже путешествовал, как Рома. Рома-то уже объехал много чего. А мы только Китай и вспоминаем. Очень забавно. Это было в 91-м, что ли, году. И не просто забавно, а здорово. Просто шокирующе. Но жить там не хотелось бы, слишком высокая плотность народонаселения.
– Китай очень разный, там и нищета, и роскошь.
– Северный Китай мы посетили, город Хэйхэ, провинция Хэйлунцзян. Сразу из Благовещенска выехали, нас через границу перевели, не оформляя никаких паспортов, поводили по Китаю. Мы там побыли полдня. И назад вернулись. Получили впечатления и удовольствие. Покормили нас китайской пищей, которую мы никогда не видели. Для нас это было в диковинку. Потом мы на некоторое время стали фанатами китайской кухни и пытались её искать у нас в стране. Это всё уже прошло, конечно. А ещё в Германию меня тянуло долго, потому что я там родился и некоторое время жил. Учился там в первом классе в русской школе. У меня родители медики. Отец – военный медик в госпитале. Родился в Потсдаме. Но больше туда не возвращался. Очень хотелось бы побыть ещё раз там, погулять по лесам, по которым мы бродили с отцом в своё время. Мы там собирали грибы. Было очень здорово.
– Немецкий знаете?
– Только на бытовом уровне. Немчура нас там обзывала «Russisch Schwein». Вот такие слова мы помним!
– А есть в жизни какое-то увлечение, которое группу «Технология» связывает?
– Наша работа. У нас хобби и работа – это одно и то же.
РЯБЦЕВ: И ещё порабощение человечества.
– Порабощение человечества – это, конечно, здорово, но чуть-чуть поясните...
– Слава роботам! Убить всех людей! Это задача такая лирическая у группы «Технология».
– А ваше детство где прошло? Не в Освенциме?
– На востоке.
– Восток России?
– Нет. В Сирии. В Дамаске я прожил пять с лишним лет. С первого по пятый класс там был.
– Родители – дипломаты?
– Да. Отец.
– А кто он был тогда?
– (Вздыхает) Об этом лучше не говорить. Это лишняя информация.
– Но чёрную икру вы там ложками явно не трескали.
– Чёрную икру я не ем вообще, в принципе. Не ел никогда и не ем. Я просто не люблю икру. Не могу её есть. Она мне неприятна.
– А красную?
– Никакую. Только кабачковую.
– Сами готовите что-то?
– (Затягиваясь сигаретой) Угу. Много всего. Что угодно могу сделать.
– Как обычно – мясо?
– Да почему? Я всё делаю, вообще всё.
ЮДОВ: Он умеет, только не любит готовить.
НЕЧИТАЙЛО: Пора бы уже Рому пригласить на какую-нибудь достойную передачу по готовке еды. Сейчас таких передач много.
РЯБЦЕВ: Да, я б там выступил нормально.
НЕЧИТАЙЛО: Есть, кстати, «Живой журнал», в котором он описывает свои кулинарные изыски.
РЯБЦЕВ: Я уже давно их не описываю. Честно говоря, я просто ленивый, потому что когда готовишь, ещё и фотографировать это всё. Это лениво.
– Надо и гостей собирать дегустировать.
– Я не люблю собирать гостей.
– Готовите и всё съедаете?
– В общем, да.
– А почему спорт не любите?
– Не знаю, за что его любить.
НЕЧИТАЙЛО: Спорт и здоровый образ жизни, по-моему, не связаны.
РЯБЦЕВ: Абсолютно не связаны. Наоборот, травматизм постоянный. И изнурение организма ненормальными нагрузками. К здоровому образу жизни спорт вообще никакого отношения не имеет.
– А здоровый образ жизни в чём состоит? Про курево мы сейчас, в этом дыму, не говорим. Может быть, сауна?
НЕЧИТАЙЛО: Мы замечательно тут на днях, буквального третьего дня, покатались на велосипедах. Здесь, у вас в городе. Шикарно. Прокатились по острову, как его?
– Татышев.
– Да, дают там велосипеды в прокат. Мы взяли парочку. Я даже видел там бурундучка. С асфальта съехал на целину. И меня там сердечно поприветствовал симпатичный сибирский бурундучок. Очень здорово было. До этого я никогда живых бурундучков не видел.
– Может, это и не бурундучок был?
– Такой полосатенький, кто же ещё!
– Тогда бурундук, да. А как насчёт угрозы исчезновения животного и растительного мира на Земле в связи с человеческой экспансией? Африка вырубает всё что можно, Южная Америка – полмиллиона амазонских деревьев в день.
– Если бы у меня было столько денег, сколько у Стинга, я бы тоже боролся за экологию. Но, честно говоря, у меня больше желания бороться за своё существование, чем за нужды планеты. Я в этом смысле абсолютно не политкорректный. Мне наплевать на «Гринпис» и на всех прочих активистов.
ЮДОВ: Представляете, а если он ещё и мир поработит!
– Но будет ли что порабощать? Трубы с парохода?
РЯБЦЕВ: При желании найдётся всё.
НЕЧИТАЙЛО: Говорят, что лошади Пржевальского уже только в зоопарках водятся.
РЯБЦЕВ: Володя, об этом я уже давно знаю, но всем другим лошадям, похоже, наплевать на лошадь Пржевальского.
НЕЧИТАЙЛО: Так ведь и другие виды животных под угрозой полного уничтожения.
– Останется только лошадь-человек.
НЕЧИТАЙЛО: Коровы, свиньи и человек.
РЯБЦЕВ: На это всё стоит посмотреть и с другой стороны. Всё можно назвать естественной эволюцией. Вымирают виды, которые оказались малоприспособленными в борьбе за выживание.
– Роман, вот если президенты вас не устраивают, тогда, может быть, Господь Бог?
РЯБЦЕВ: Я не верю.
НЕЧИТАЙЛО: Я тоже атеист. Мы воспитаны и выросли в брежневские времена. Только разве что Андрюха рядом с Тибетом ходит-бродит.
КОХАЕВ: Я, скорее, агностик. То есть и не атеист, и не религиозный, воцерковлённый человек. На мой взгляд, существует высшая справедливость. Ведь в любых религиях присутствует понятие греха и расплаты за него. В принципе, и за хорошее человеку воздастся и, соответственно, за плохое будет расплата. Это всего лишь вопрос времени. Такой мой философский взгляд на вещи.
РЯБЦЕВ: В любом случае я останусь абсолютным атеистом.
НЕЧИТАЙЛО: Я, разумеется, тоже.
– Про Юрия Айзеншписа хочу задать вопрос. Он сыграл огромную роль в становлении группы. Но потом произошёл разрыв. Может, повспоминаем?
РЯБЦЕВ: Сыграл хорошую роль в пиаре группы, да. Мы с ним поработали где-то год примерно. Да, Андрюха?
КОХАЕВ: Полтора, наверно. А вот, кстати, знает ли широкая публика о том, чем занимался Айзеншпис до девяностого года?
НЕЧИТАЙЛО: Как только вышел из тюрьмы, он примкнул к группе «Кино».
КОХАЕВ: Ну, не «как только». Года два он всё ходил, рассматривал кандидатов и претендентов на то, чтобы взять под своё крыло. И понял, что в тот момент (это 88-89 год) с группой «Кино», которая в принципе была широко известна в узких кругах…
НЕЧИТАЙЛО: Только в узких? Ты что!
КОХАЕВ: Я бы не сказал, что её сильно знали.
НЕЧИТАЙЛО: 89-й – это пик «Кино»! Во всех подъездах не обходилось без голоса Цоя.
КОХАЕВ: Я не помню точные даты, когда Айзеншпис начал работать с «Кино», но в любом случае он, поняв, что именно этот проект – «Кино» и Виктор Цой – могут при небольшом усилии с его стороны подняться достаточно высоко, естественно, он всё это и сделал.
НЕЧИТАЙЛО: Здесь он не поднимал никого! К «Кино» он имеет совсем другое отношение. Он был в качестве концертного менеджера.
КОХАЕВ: Вова, в эфире на ОРТ в прайм-тайм в 88-м году группа «Кино» произвела в общем-то настоящий фурор. Это заслуга и Айзеншписа. Он сыграл для них очень важную роль. «Кино», скорее, было андеграундом...
НЕЧИТАЙЛО: Но он не начал с того, что стал продюсировать, пиарить команду. Он с ней поработал и понял, что он может сделать. Он не шёл работать именно пиар-менеджером.
– По крайней мере, когда он умер, вы наверняка испытали не просто традиционную грусть приличия.
КОХАЕВ: Мы были на похоронах, естественно, отдали ему последний долг. Мысленно, я думаю, мы попросили у него прощения за всё, что было между нами. Естественно, без его усилий вряд ли «Технология» достигла бы тех высот, которые были покорены в 90-92 годах. В то же время, естественно, он при помощи проекта «Технология» пиарил и себя. И в 93-м году все уже знали, что самый лучший и великий продюсер бывшего Советского Союза – это Юрий Айзеншпис. А второй – Бари Алибасов.
– Вдова его сейчас судится за права на Диму Билана.
НЕЧИТАЙЛО: Ничего об этом не знаем и не пытаемся узнавать.
РЯБЦЕВ: Нам Дима Билан по барабану.
– Но Лада Дэнс – вряд ли вам по барабану. Была ведь такая знойная женщина, которая, словно миледи, сыграла свою роковую роль...
– Так ведь она и сейчас жива!
НЕЧИТАЙЛО: Женя Величковский с ней расстался и в расстройстве бросил заниматься музыкой.
КОХАЕВ: Не, ну женщины вообще в исторической ретроспективе и перспективе играют роковую роль в истории человечества.
РЯБЦЕВ: Всё зло от них…
КОХАЕВ: …и Лада Дэнс, в общем-то, не исключение. Так же, как и наши жёны, в общем-то, сыграли свои и положительные, и отрицательные роли. Можем обсудить женщин, кстати…
– Женщин мы уже обсуждали. Может, теперь автомобили? У кого самая крутая тачка в группе?
НЕЧИТАЙЛО: Да у Ромы, конечно. Он фанат хороших автомобилей. У него Nissan X-Trail.
– Лихач?
КОХАЕВ (в отсутствие чуть задремавшего Рябцева): Полтора года назад пролежал он в больнице месяца три, наверно.
НЕЧИТАЙЛО: Да две недели всего.
– Ударился в столб?
КОХАЕВ: Нет. Один товарищ на шестой модели «Жигулей» решил сходить в лобовую. В общем, ему не повезло.
– Выводы сделаны? В том плане, что атеисты должны ездить медленнее.
НЕЧИТАЙЛО: Да он ехал по своей полосе. И вёз какой-то трёхтонный чан для кипячения воды. Невозможно было вместе с чаном быстро ехать. А товарищ этот безумный перелетел через трамвайные рельсы, выскочил на встречную полосу. И вот вам – предмет столкновения.
КОХАЕВ: Могу сказать, что после этой аварии я стал пристёгиваться. Совершенно чистосердечно признаюсь. Потому что, насколько я знаю, Рома тоже был пристёгнутый. Если бы он не был пристёгнут, то вряд ли бы он здесь сейчас дрых.
– Вы уже не совсем молодые пацаны. Но, может, мечта у кого-то осталась – наивная, а может, и практическая?
РЯБЦЕВ (избавившись от волшебного сна): Наивная мечта – очень много денег.
КОХАЕВ: С какого-то момента действительно хочется много денег.
ЮДОВ: Что значит «много денег»? На них ещё надо что-то купить.
КОХАЕВ: Что захочешь, то и купишь. Если интересует, что я хочу купить, я, конечно, могу предоставить список.
ЮДОВ: И вот сидишь ты с сундуком, полным денег, мечта сбылась. А смысл? Дом ты хочешь себе, машину, что именно?
– Я на самом деле не мечтаю помереть в роскоши. Меня устроил бы минимум, необходимый для комфортного существования.
– Своего дома ни у кого нет? Все в квартирах живут? Сейчас ведь тенденция. Медведев сказал: «Все должны жить на земле».
НЕСКОЛЬКО ГОЛОСОВ СИНХРОННО: Мало ли, что он сказал!
НЕЧИТАЙЛО: Между словом и делом лежит пропасть.
– Свой дом – это ведь круто. Куда как лучше квартиры.
ЮДОВ: Не знаю, чем это круто.
КОХАЕВ: Круто уже хотя бы тем, что нет соседей. И свежий воздух, опять же...
НЕЧИТАЙЛО: Дачи-то – не проблема. Дачи-то у всех есть.
РЯБЦЕВ: Дачи, которые вдоль того же Новорижского шоссе строятся: ну где там свежий воздух?
НЕЧИТАЙЛО: Я имею в виду «в идеале».
РЯБЦЕВ: В идеале! Это не про Московскую область тогда.
КОХАЕВ: У нас до идеала очень долго лететь или плыть.
ЮДОВ: Да. Давайте останемся здесь, в Сибири!
РЯБЦЕВ: Если б разрешили частную авиацию, тогда имело бы смысл жить за городом и летать в Москву по делам. Но поскольку в нашей стране частная авиация фактически под запретом находится, то смысла в загородной жизни не вижу.
НЕЧИТАЙЛО: Кстати, очень тяжело в Москве передвигаться на личном транспорте. Это практически сплошное расстройство. Рома, если садится за свой автомобиль, только раз в месяц, наверное. И то в основном летом, когда начинает на дачу ездить. А у меня машина возле дома стоит. Поскольку метро очень близко, в пяти минутах, то нырнуть под землю гораздо практичнее, чем ехать на своём автомобиле.
– Хотел вас о чтении спросить…
РЯБЦЕВ: Случайно я редко что читаю. Здесь я целенаправленно действую.
– Один-два автора. Или названия книг.
– Фантастику очень люблю. Всякую, но в основном классических авторов. Стругацкие все перечитаны раз по пять. Из современных фантастов – Макс Фрай. «Гарри Поттер», кстати. Прекрасная вещь. Все книжки про Гарри Поттера прочитал с большим удовольствием. В будущем своим детям я буду эту книжку рекомендовать. Прекрасная сказка и для детей, и для взрослых. Как и Карлсон. Когда я прочитал книжку про Карлсона, я просто обалдел, насколько это и взрослым подходит. Взрослым читать такое очень даже кошерно.
КОХАЕВ: …пресловутый перевод Успенского…
РЯБЦЕВ: Не помню, если честно, в чьём переводе я читал Карлсона.
КОХАЕВ: Там есть и канонический перевод, а сейчас якобы Эдуард Успенский издал Карлсона.
РЯБЦЕВ: В любом случае мне интересно всё, что связано с фантастикой, со сказками. У меня в детстве была любимейшая книжка «Мифы Древней Греции». Я просто зачитывался.
– Александр Беляев не попал в любимые авторы?
– Перечитывал, конечно.
– Оказывается, он с голоду умер. В блокадном Ленинграде. И даже похоронен нормально не был.
– В Ленинграде много кто тогда умер.
НЕЧИТАЙЛО: Перельман умер тоже в блокадном Ленинграде. Автор «Занимательной математики».
– Жизненное разочарование кого-нибудь из вас посетило? Думали, что человек хороший, оказался подонок. Думали, страна хорошая, оказалась дыра.
РЯБЦЕВ (оживляясь и смеясь): Женщины! Глобальное жизненное разочарование.
ЮДОВ: Но ты же от них не отказываешься из-за этого.
– Ну а что делать? Физиологию не обманешь.
– Вы женаты?
РЯБЦЕВ: Я об этом как-то…
– Не любите откровенничать? Но ведь о детях уже сказали.
– Я сказал «в будущем». Я ничего конкретно не говорил.
– Говорят, что если из-за рубежа кто-то приезжает в Красноярск, это уже значит «на закате карьеры». Вот «Scorpions» уже во второй раз приезжали.
– А если мы приехали?
– Вы не зарубежные.
– А те люди, которые их приглашают, почему тогда приглашают?
– А я никого не виню, кстати, за это. Мне кажется, мы не такая уж и дыра, чтобы стыдиться своей ущербности.
– Я не про дыру говорю. Проблема есть в организаторах. Замкнутый круг. Зрители приходят на то, что привозят. А привозят то, на что ходят зрители. Привезти же на свой риск современного актуального исполнителя из чартов – проблема.
РЯБЦЕВ: Обычно ограничиваются Москва-Питер-Киев. Просто реально боятся везти других.
– Давайте афоризм жизненный. Или шутку, которая сопровождает жизнь.
ЮДОВ: Мы всё-таки все большие индивидуалы, на самом деле. Поэтому афоризм такой: «Каждый должен заниматься своим делом».
КОХАЕВ: Один из последних, который мне нравится, я его уже озвучивал: «Добро всегда побеждает зло. Значит, кто победил, тот и добрый».
РЯБЦЕВ: Мне нравится вдохновляющая меня фраза: «В действительности всё не так, как на самом деле». Я уже и не помню, откуда её взял.
– А песня какая-то «народная» душу греет?
КОХАЕВ: Гимн Советского Союза!
– И вы не против были, когда вернули этот гимн?
РЯБЦЕВ: Я был против. Меня очень напрягает эта история с переписыванием слов в очередной раз. А против музыки совершенно ничего не имею. Очень даже мне нравится.
НЕЧИТАЙЛО: А слова такие… Левой ногой переписал Михалков. Реально схалтурил. Халтура полная! Я не верю, что во всей стране не нашлось другого человека, кроме престарелого Михалкова, чтобы написать гимн.
– А кто, думаете, мог бы его написать? Из рок-музыкантов…
КОХАЕВ: Ну, Рома Рябцев.
НЕЧИТАЙЛО: Нет, кстати, гимн России из наших точно мог бы написать Юрий Шевчук.
КОХАЕВ: Ага, «Родина! Пусть кричат: «Уродина!» Прекрасно…
– Или, как его, как же его, блин!
– Газманов?
– Нет, нет, Шаганов! Шаганов, да! Он же для «Любэ» классно пишет. Вот настоящий российский патриот. Под стать группе «Ностальгия».