«Конкурент» беседует со стилистом-визажистом (серебряным призером чемпионата Красноярского края 2005 года, бронзовым призером чемпионата Сибири и Дальнего Востока 2005 года, лауреатом Международного конкурса “Золотая Роза” в Париже 2005 года) Еленой МИТЯНИНОЙ.

– Когда-то понятие стилист (и визажист) нам было в диковинку, а сейчас это одна из востребованных профессий. Как «стилистический бизнес» развивается в Красноярске?
– Этот бизнес у нас стартанул буквально года два назад и развивается сейчас молниеносно. Хотя, может быть, мне кажется так потому, что я сама тогда начала активно двигаться в этом направлении… Нескромно так о себе – я была первым визажистом в Красноярском крае, который попал в состав сборной России. Профессионально визажисты у нас раньше никак не развивались. Да, были какие-то конкурсы, но они проходили на очень слабом уровне. Сейчас положение дел изменилось: появился чемпионат края, проходят мастер-классы, куда приезжают хорошие специалисты, подрос уровень всех конкурсов. И я думаю, что лет через пять чемпионат Сибири – грандиозный конкурс, на который очень трудно попасть и тем более занять там какое-нибудь место, – перекочует в Красноярск.
– Насколько мы отстаем от столицы в этой области?
– Знаете, Москва – это такой мегаполис, где собрано все. Это микс. Там есть очень много слабых мастеров, которые зарабатывают деньги в престижных салонах. И есть очень много таких мастеров, которые, будучи супер-профессионалами, просто открывают какую-нибудь шарашкину контору и сидят там. Пусть это все идет слабенько, но они работают на себя. И если говорить о действительно хороших мастерах, то у нас в городе они есть. Их единицы, но они есть.
 – Кстати, а почему вы решили остаться здесь? Ведь профессионал вашего уровня в столице будет более чем востребован.
– Это решение касалось не столько моего личного развития как визажиста, сколько моей семьи. Здесь у меня мужчина, у которого здесь же все связи, достижения. Он не готов был все это бросить и уехать в Москву, где надо будет находиться в каких-то непонятных жилищных условиях и тому подобное. Для мужчин это сложно. Женщинам в этом плане намного проще – мы можем работать на кого-то, развивать все с нуля. Но, опять же, я не скажу, что так будет всегда. Потому что все предложения, которые были сделаны мне после Парижа, остаются в силе и даже растут. И если я вдруг надумаю переезжать, то я смогу там работать. Тем более что, каждый раз, когда я приезжаю в Москву, вместо того, чтобы тратить там деньги, я начинаю их зарабатывать. И это получается совершенно случайно.
– Насколько реально заработать талантливому новичку золотые горы в Москве?
– В моей отрасли это не очень-то реально. Ведь таланты там нужны только для того, чтобы кто-то делал на них деньги. И этим все сказано. Остаться в Москве – это значит заключить договор на пять-десять лет, где будет запрещено уходить в декретный отпуск и рожать, запрещено работать на другие компании и частных клиентов. Взамен там будут выплачивать какой-то оклад и минимальные проценты от прибыли. В Красноярске с этим пока намного проще. К тому же здесь приветствуется креатив, любое новшество. И, соответственно, здесь мы можем являться законодателями мод, а там придется подчиняться определенным законам. Хотя, конечно, это только мое мнение.
– Я периодически вижу вас на разных мероприятиях. Последний раз, кажется, это были «Золотые ножницы»…
– На «Золотых ножницах» я была скорее в качестве руководителя команды – там работали мои ученики.
– То есть вы еще и преподавательской деятельностью занимаетесь?
– Да, и достаточно успешно. Причем это для меня очень важно – о своих собственных достижениях уже как-то не очень хочется говорить. Один конкурс, другой, третий… Конечно, я еще буду куда-то ездить, участвовать, но сейчас я живу победами своих учеников. Казалось бы, еще несколько дней назад человек не держал в руках кистей, но он учится, идет на конкурс и побеждает. И когда я вижу, что из всех участников именно мои ученики победили, – это такая сила, такой драйв. За них я болею больше, чем за себя. У нас организовалась уже команда, где есть очень сильные ученики и есть перспективные. На некоторых мероприятиях мы так и работаем целой командой. То есть вся работа делится на простую и сложную, и, в зависимости от уровня подготовки учеников, распределяются задания. Сейчас мы практикуем еще и распределение внутри команды в зависимости от того, насколько дорогой макияж может позволить себе клиент.
– Востребованность специалистов по макияжу в Красноярске растет пропорционально росту их количества?
– Да. Не мне вам говорить, как сейчас востребована реклама, сколько проходит больших мероприятий, открытий салонов и прочего. Причем на торжественных мероприятиях надо красить не только моделей, но и гостей. Каждый ведь хочет «выпендриться». Есть много постоянных клиентов, причем это не обязательно состоятельные люди. Некоторые просто «подсаживаются» на это. У меня есть одна девочка, для которой неважно в какой одежде или с какой прической она придет на мероприятие, но ей очень важно, с каким макияжем она туда придет. Причем у нее растут требования к макияжу. Ей уже не хочется чего-то простого – обязательно нужно что-то новое и что-то необычное. Она сама говорит, что знакомые каждый раз уже ждут от нее чего-то интересного.
– Сколько лет вы уже работаете стилистом-визажистом?
– Запись в трудовой книжке у меня была сделана в июле 1996 года, когда я начала работать на «Афонтово».
– В Красноярске тогда была возможность выучиться на стилиста?
– На самом деле была. Хотя сначала я выучилась на парикмахера. Потом одна девушка случайно пригласила меня учиться на стилиста. К тому же тогда была возможность пройти обучение бесплатно или за какие-то минимальные деньги, я уже не помню точно. Были еще какие-то курсы, после которых я пошла на открытие магазина косметики и парфюмерии. Туда же приехала съемочная группа «Афонтово». Корреспондент – Ирина Андреева – случайно обмолвилась, что им нужен человек, который умел бы делать макияж и прически. И я, в итоге, пришла на «Афонтово» – восемнадцатилетняя девочка с огромными глазами… Не знаю, как сейчас люди это воспринимают, но для меня тогда телевидение было чем-то таким необычайным. Там были звезды, к которым не то что прикоснуться, а увидеть вживую было невероятно. Дрожащими ручонками я сделала макияж и прическу двум-трем ведущим, и меня взяли на работу. Потом я проходила еще дополнительное обучение уже за пределами города – в Новосибирске, Москве. Обучилась даже гримерскому мастерству.
– Работа в телекомпании, преподавательская деятельность, работа на различных мероприятиях… А спать когда?
– Жить когда?! У меня есть маленький ребенок, который требует к себе внимания. Меня очень часто по этому поводу мучает совесть. Мне бы может и хотелось второго ребенка, но я понимаю, что времени на это нет. Жизнь идет таким чередом: основное – это семья и работа, а побочные явления – отдых, конкурсы и тому подобное. Каждый раз я думаю, что эта неделя пройдет, закончится какое-то мероприятие, и я стопроцентно возьму выходные. И вот заканчивается мероприятие, и мне говорят: «Ой, у нас тут такое-такое будет…» Конечно, такое-то без меня никак, – и вот так всегда и получается. Сейчас я могу официально заявить, что с Нового года работаю без выходных. Хотя для меня это не просто возможность заработать, ради которой ты встаешь с утра и отсиживаешься от звонка до звонка в офисе. Для меня это и есть жизнь, тусовка. Я не работаю – я тусуюсь. А семья… Моему мужу однажды кто-то сказал, что вот, мол, как так – мать не уделяет ребенку много времени. Он ответил, что час, проведенный мною с ребенком, может заменить годы – в сравнении с некоторыми другими матерями. Может быть, это так и есть. Когда я общаюсь со своей дочерью, то выкладываю всю себя. Просто сходить с ней куда-нибудь в кино – для меня как отпуск. Я настолько от этого заряжаюсь! И думаю, что тем же самым я заряжаю и ее.
– Есть такое знаменитое высказывание о сапожнике без сапог. А как у вас отношения с косметикой складываются?
– Косметики, конечно, много. Этого и профессия требует. Сказать, что я за собой не ухаживаю, не могу. Может быть, это даже не издержки профессии, а мое собственное желание быть рядом с чем-то красивым. Я очень люблю красивые изысканные вещи. Возможно, это и родило во мне визажиста. А фразу «сапожник без сапог» по отношению ко мне можно употребить, когда нужно хорошо выглядеть на каких-то мероприятиях. Когда я прихожу, скажем, на корпоративную вечеринку, то могу сделать всем окружающим шедевральный, чуть ли не подиумный макияж, а себе я сделаю нечто лаконичное, прозрачное. Будто я так проснулась и пришла сюда.
– Способны часами сидеть у зеркала? Подбирать новый макияж и прочее.
– У меня такого не бывает. Просто очень жалко тратить время на это. К тому же я привыкла видеть свое лицо в зеркале. Иногда, если мне надо попробовать совершенно новый макияж и под рукой никого нет, то, конечно, я сделаю это на себе. Но в этот момент мое лицо – это только «рабочий материал», холст. Ну и если речь идет о фотосъемках или участии в телевизионных программах, то я подхожу к своей внешности более профессионально. А так чтобы каждый день… Как многие мои клиенты говорят: «Ах, это же можно каждый день делать!» Мне это неинтересно. Наоборот, хочется, чтобы люди видели, что я могу быть разной. Я всем женщинам говорю, что нельзя каждый раз делать что-то очень красивое и одинаковое. Иногда нужно людей удивлять.
– А вообще без декоративной косметики можете обходиться?
– Могу. Без проблем. Просто я поняла, что хорошая косметика по уходу может решить кучу проблем, которые я пыталась скрыть декоративной косметикой. Нужен такой тщательный уход, когда ты можешь позволить себе встать, умыться и выйти на улицу. Собрать волосы в хвост, надеть какую-то футболку и джинсы и совершенно не париться по поводу своего внешнего вида. При этом еще и чувствовать себя хорошо.
– С косметикой понятно, а что вы думаете по поводу одежды, аксессуаров?
– Да люблю, конечно: как еще здесь можно. Я – та же сорока и люблю всякие гламурненькие штучки. Я ведь женщина прежде всего. Но без фанатизма. Хотя был такой период, но он уже прошел. Может, он и вернется, а может, есть уже какая-то самодостаточность, которая компенсирует излишнее внимание к деталям.
– За модными тенденциями тщательно следите?
– Мне кажется, что все стилисты не столько следят за модой, сколько ее чувствуют, и, может, создают. Я знаю свои недостатки. Знаю, что иногда склонна к легкому перебору. Особенно перед Новым годом почему-то. Иногда оглянешься на себя – у меня и сумка и все остальное такое яркое, аляпистое. Но после праздников это проходит, и мне уже хочется лаконичной классики.
– Будете переживать если вас в каком-то модном журнале обзовут немодной?
– Я каждую деталь в своем образе могу оправдать и могу поспорить с любым, так как считаю, что в этом я очень сильна. Относительно любого человека и любой вещи есть два критерия оценки: красиво и некрасиво. Это как два деления на одной шкале – что перевешивает, то и есть. Я уже настолько привыкла к каким-то высказываниям по поводу своей работы, своего внешнего вида и так далее… Бывает, что люди просто из вредности могут сказать «плохо», когда все остальные говорят «хорошо». Меня никогда не коробит и не задевает критика. Хотя я очень мнительный человек. Если врач мне назовет симптом, я тут же придумаю под него болезнь. Но по поводу внешнего вида такого нет. Я могу даже советоваться с кем-нибудь, но это не значит, что я не уверена в себе. Может, я нечто новое ищу.
– У вас бывает желание резко изменить сферу деятельности? Забросить кисточки и взять, например, лопату в руки.
– Хочется иногда не бросить старое, а заняться чем-то новым. Я очень люблю просто сидеть и рисовать. Но у меня нет времени на то, чтобы создать шедевр. Шедевр, конечно, громко сказано – просто нарисовать на холсте картину, которая висела бы на стене. Сейчас я увлеклась дизайн-проектом. Делаю проект, который пусть и не продам… Я просто не знаю, как это делается. Но я стараюсь делать это хорошо, и даже освоила «3D» графику. На самом деле любое занятие и любая вещь все равно проходит через призму моей профессии. Даже если я еду отдыхать в Грецию и вижу развалины Акрополя, – я «цепляю» различные элементы, которые потом всплывают при подготовке к конкурсу или создании нового макияжа.
– Летний сезон в разгаре – самое время планировать путешествие куда-нибудь в… Африку, например.
– Я планирую поездку за границу, но это опять же связано с работой. В прошлом году так получалось, что я каждые три месяца куда-то уезжала. Сначала едешь недели на три на тренировочные сборы в Москве, потом на конкурс в какую-то страну и после этого возвращаешься. Два месяца дома – и опять уезжаешь. Эти поездки (там, где предполагается пассивный отдых) как раз и совмещаешь с семейным отдыхом. А вот в какой-нибудь Париж семьей мы, наверное, никогда не захотим поехать. В моем представлении Париж – это совсем другая индустрия и другой мир. Мы любим пассивный отдых: просто поваляться на пляже, поездить на экскурсии и не грузить ничем голову.
– Интересное высказывание о Париже – «какой-нибудь». Мне представлялось, что столица модников для стилиста-визажиста должна быть очень притягательным местом.
– Так о чем и речь. Лувр, Джоконда, Венера Милосская, золотые статуи – я оцениваю это с точки зрения профессии. В любом случае для меня это культура, искусство. С отдыхом ассоциировать такое сложно. Но, может быть, это потому, что оба раза, когда я была в Париже, я была там по работе. Точнее, один раз это был конкурс, а во второй раз учебные курсы.
– Есть любимые страны?
– Мне очень понравилось в Греции. Хоть это и Европа, но там сохранилось нечто этническое, восточное. Там потрясающая природная красота островов, моря. Плюс древняя архитектура. Мне нравится это сочетание. Также как на островах где-нибудь в Таиланде, где растут пальмы, и дикие обезьяны просто подбегают к людям и начинают «общаться», грязь, люди, которые, похоже, несколько отстали в эволюционном развитии. В Таиланде подкупает именно экзотика. Это особенность географического положения их страны: там не надо строить теплые дома, проводить центральное отопление. В том же Бангкоке, где есть огромные небоскребы, а рядом ютятся соломенные хибарки, где люди ходят с голыми грязными ногами, сидят по-турецки на полу и едят из целлофановых пакетов какую-то жуткую еду. Причем и дети также. Таиланд славится экзотикой и дикарством. А в Греции экзотика переплетается с цивилизацией. Едешь в трамвае и видишь посреди города полуразрушенные колонны. Это очень красиво. Там ты понимаешь, что прикасаешься к чему-то настолько древнему… И это ощущение сохраняется постоянно. Опять же, там было Евровидение. В ту поездку мы как раз на него попали.
– Вы попали на само шоу?
– На полуфинал. И вот она вся Греция: ты идешь туда, где охраны должно быть просто море… Допустим, взять приезд Димы Билана в Красноярск – у меня ребенок просто фанатеет от него, мы поэтому пошли на концерт. Там милиция стояла, сцепив руки, и никуда никого не пускала. А в Греции на Евровидении все эти звезды были такими же участниками конкурса, как и приехавшие мы. Охраны почти не было. Мы даже не знали языка, но охрана, увидев бейджики, спокойно нас пропустила. Мы сделали шаг на эскалатор, и все – в этом здании нас никто не трогает, ничего не спрашивает. Вот они гримёрки все открытые стоят. Каждый занимается своим делом, таскает провода, копается с техникой. Тут же ходишь – мусор валяется в коридорах. Ну, все как у нас. Такое ощущение, что ты зашел в какой-нибудь местный выставочный комплекс. Но когда ты попадаешь в зал… Открывается дверь, и там предстает совершенно другой мир. Вот это уже Европа: иллюминация, декорации, спецэффекты. Для меня это был эмоциональный взрыв. Я стояла и просто верещала. Хотя, казалось бы, ничего не предвещало: узенький же коридорчик, гримерки по девять квадратных метров. Там же и все эти биланы, и белоруска, которой наши же мастера помогали делать макияж. То есть для нее визажиста привезли, а для подтанцовки никого не было. В итоге, российская сборная делала белорусской команде макияж. Это все было очень мило и забавно.
– Кстати о музыке – что любите послушать на досуге?
– Вы знаете, я люблю рок. Причем такой – не ярко выраженный. Мне нравится Scorpions, частично нравится Roxette.
– Наибольший взлет популярности этих команд уже, наверное, прошел. Вам нравится ностальгировать?
– Это не ностальгия, просто мне нравится слушать их музыку. У меня брат увлекается музыкой и слушает много рока. И у него я слышу такие вещи, которые мне очень нравятся. Он потом просто делает мне нарезку на диск, который я ставлю в машине. Scorpions я могу слушать бесконечно, и эта группа мне никогда не надоест. И еще мне нравятся The Beatles. Хотя мне может нравиться и что-то попсовое, музыка из фильмов. Вот как раз попса может быть связана с какой-то ностальгией. Есть такие песни, о которых я могу сказать, что они мои любимые, но еще через два-три прослушивания они мне надоедают. А вот то, что я буду слушать постоянно, – это Queen, Scorpions. Мы все равно вернемся к этой классике.
– Вы мобильный человек? Можете сорваться с места и умчаться куда-нибудь?
– Я человек, который не планирует. Это точно. Кое-что я могу расписать, но все время остается такое ощущение, что меня что-то где-то привязывает. Я мобильный человек в том плане, что, в отличие от многих, не сижу целый день в офисе. Очень много двигаюсь, езжу по городу, стою в пробках и постоянно думаю о том, как бы не опоздать туда-то и туда-то и ничего не забыть. Я нахожусь в постоянном напряжении, и поэтому мне кажется, что постоянно к чему-то привязана. Но, с другой стороны, я могу сорваться с места в любой момент. Мне может позвонить тренер сборной из Москвы и сказать: «У нас через неделю мероприятие – ты нужна. Почему ты еще не здесь?» Что-то в этом духе. И я быстро сорвусь, найду деньги, подготовлюсь и буду там. Или ко мне может подойти муж и сказать: «Дорогая, я надеюсь, у тебя после Нового года записей нет, потому что послезавтра мы уезжаем в Таиланд. Я уже отель выбрал». В случае надобности я всегда смогу найти себе замену.