В первый день лета ушёл от нас «живой символ своего времени, голос эпохи 60-х» и в то же время простой и доброжелательный человек с удивительной энергетикой. Его всегда отличали стойкость и упрямство – личное, политическое и поэтическое. В эпоху тотальной несвободы он смело экспериментировал со стихотворным словом и художественной формой, создавал рок-оперы и «видеомы». Всем своим ярким, несоветским образом он протестовал против серости и унылости существования в закрытой от всего мира стране. Пережил своего учителя на полвека Андрей Вознесенский болел давно. Первый инсульт у него случился четыре года назад и оставил тяжёлые последствия: левая рука поэта оказалась практически парализована, были проблемы и с ногами – мэтр ходил с большим трудом. После второго инсульта, в начале этого года, он потерял голос. В начале мая супруги вернулись из Германии, где Вознесенскому делали операцию по устранению атеросклеротических повреждений артерий и предотвращению нового инсульта. Курс лечения проводился в одной из клиник Мюнхена. Но, к сожалению, вмешательство немецких хирургов не помогло. И 1 июня у Андрея Андреевича произошёл третий инсульт. Кстати, уже на похоронах его жена утверждала, что у Вознесенского была агрессивно развивающаяся форма болезни Паркинсона, а кроме того, он страдал острой сердечно-сосудистой недостаточностью.
Сердце легендарного поэта перестало биться в 13.10. За 40 минут до этого его супруга позвонила в скорую и сообщила, что у мужа открылось кровотечение. Когда приехали медики, спасать уже было некого. В 18.30 тело Андрея Андреевича увезли в морг ЦРБ города Видное. Зоя Борисовна провожала мужа, стоя на пороге дома, у калитки которого уже лежали букеты красных гвоздик от жителей Переделкино, где он жил и работал по соседству с дачей-музеем Бориса Пастернака. Вознесенский пережил своего учителя и наставника на 50 лет и два дня. Два раза в год – в день рождения 6 февраля и в день смерти поэта 30 мая – он непременно навещал дачу автора «Доктора Живаго». Но в этом году на день памяти, по словам хранительницы дома-музея и невестки поэта Натальи Пастернак, впервые за полвека Вознесенский не смог прийти сюда.
Он очень любил Пастернака. В 14 лет отправил уже прославившемуся поэту свои стихи по почте. Тот ответил ему и пригласил в гости. С тех пор их встречи и беседы о поэзии стали регулярными. Эта дружба продолжалась до последних дней Пастернака. После смерти Бориса Леонидовича в ящике его рабочего стола обнаружили тетрадь, на обложке которой было написано «Андрюшины стихи», а на полях остались пометки, которые он делал. «Убирайтесь вон, господин Вознесенский!» Он никогда не вписывался в официальную советскую литературу – критики разносили его сборники в пух и прах. В 1963 году на одной из творческих встреч в Кремле, где должен был выступать Вознесенский, разразился грандиозный скандал. Поэт начал свою речь так: «Как и мой любимый поэт, мой учитель Владимир Маяковский, я не член Коммунистической партии. Но и как…» «В таком случае убирайтесь вон, господин Вознесенский, к своим хозяевам, – перебил его тогдашний руководитель государства Хрущёв. – Я прикажу Шелепину, и он подпишет вам заграничный паспорт!» Казалось, это всё, но народ требовал стихи. Книги Вознесенского, несмотря ни на какие опалы, расходились огромными тиражами.
Правда, ни о какой Нобелевской премии говорить после этого не приходилось. Как только пронёсся слух, что Вознесенскому хотят её дать, сразу же была включена кампания по дискредитации – наше государство умело это делать лихо. Распустили слух, что Вознесенский чуть ли не агент. А затем ему вручили… Государственную премию, что самой собой исключало получение Нобелевской.
Кстати, за границей Вознесенского очень любили. Его стихи переводил Роберт Кеннеди, он дружил с поэтом-битником Алленом Гинзбергом, был другом семьи Артура Миллера, а его встреча с Мерилин Монро позднее запечатлелась в строках: «Я Мерилин Мерилин/Я героиня/Самоубийства и героина». Он был в близких и тёплых отношениях с Жаклин Кеннеди. Любили общаться с Вознесенским Рональд Рейган и Марк Шагал. Вознесенский дружил с Пьером Карденом, был собеседником Сартра, Хайдеггера, Пикассо.
«Когда на тебя устремлено много глаз, у тебя сильный стимул вести себя по-человечески. Больше шансов не сподличать. Соблазн – в хорошем смысле – сделать красивый жест, совершить приличный поступок: люди же смотрят! И враги тоже смотрят. Поэтому улыбайтесь».
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
Перу Вознесенского принадлежит два десятка сборников прозы и стихов. В 1993 году в журнале «Дружба народов» опубликован безразмерный молитвенный сонет «Россия воскресе». Цикл стихов Вознесенского «Антимиры» в виде сцен и песен шёл в Театре на Таганке. Там же был поставлен его спектакль «Берегите ваши лица», жизнь которого оборвала цензура. Всему миру известна рок-опера «Юнона и Авось», написанная Алексеем Рыбниковым на его стихи и ставшая классикой жанра. Песни со словами Вознесенского необыкновенно популярны: «Миллион алых роз», в которой поэт пересказал новеллу Паустовского о любви художника Пиросмани к одной певице, «На бис», «Плачет девочка в автомате», «Верни мне музыку», а также много романсов на музыку Микаэла Таривердиева.
В начале 1980-х годов Вознесенский экспериментировал в области художественной формы, создавал так называемые «видеомы», совмещая стихи с рисунками, фотографиями, шрифтовыми композициями. «Я проснулся от шелеста купюр…»
(Фрагменты интервью с Андреем Вознесенским) – Вы стоите несколько особняком среди шестидесятников – о ваших громких романах известно мало, в попойках вы не замечены…
– Быть вдалеке от скандалов у меня никогда не получалось, хотя я дорого дал бы, чтобы их не было. Они привлекают внимание к автору, но отвлекают от стихов. Что касается публичных выяснений отношений или тем более запоев – здесь я, пожалуй, и рад выделяться: мне с избытком хватало скандалов с властями или критиками.
– Сейчас о советской власти опять заспорили. Вы с каким чувством думаете о советском проекте?
– А тут однозначной оценки быть не может, потому что и советская власть была неоднородна. Я при советской власти не каялся, когда у меня находили антисоветчину, и за советчину каяться не намерен. Меня ни та ни другая цензура не устраивает. Видеть в русском ХХ веке один ад или одну утопию – занятие пошлое. Когда тебя спросят, что ты сделал, – ссылок на время не примут. Здесь Родос, здесь прыгай.
– Почему всё-таки выдохлась оттепель? Её прикрыли или она сама закончилась по внутренним причинам?
– Я думаю, её бы никто не смог прикрыть, если бы она развивалась. Но она именно выдохлась, и это понимают немногие – было видно тогда, изнутри. У меня, как почти у всех, был серьёзный кризис взросления.
– Предчувствия катаклизмов у вас сейчас нет?
– Сейчас – нет, есть предчувствие, что меняться будет мало что. Сейчас время внутренних перемен. Человек – это не то, что сделало из него время, а что сделал из себя он сам.
– Вы рассказывали, что раньше песни вас хорошо кормили.
– Это в прошлом... Сейчас никто не платит. Например, Осин написал музыку на стихи «Плачет девочка в автомате». Адвокат пытался договориться о моём гонораре, но так и не смог поймать певца. Сочинять для эстрады я начал исключительно ради денег. Пришёл к Таривердиеву, а он и говорит: «Напиши для меня». Я и взялся из спортивного интереса. Сперва была песня «Не исчезай». Но она не очень пошла. Тогда мы с Паулсом сделали «Барабан», который моментально стал шлягером. Песню запели во всех ресторанах страны. Я проснулся от шелеста купюр, они, как листья осенью, сыпались на меня, сделав за короткое время немыслимо богатым человеком.
– Ваш литературный кумир.
– Был и остаётся один: Борис Пастернак. --- В гостиничном номере устлал апельсинами весь пол В личной жизни Андрея Вознесенского не было разводов, драматических разъездов, разделов имущества. 46 лет он прожил с одной-единственной женой: Зоей Богуславской. Кино- и театральный критик, известная писательница и драматург, она была для поэта его музой и самым близким человеком. Они всегда существовали вместе и по отдельности. Летящий вдоль ЦДЛа и бесконечно шутящий Андрей Андреевич и сдержанная осанистая породистая Зоечка. Что называется, «за спиной любого гения стоит не менее великая женщина».
Обстоятельства их первой встречи и затем соединения были нелёгкими. Она была старше его на четыре года, состояла в благополучном браке, воспитывала сына. А Вознесенский не просто преследовал её, он следовал за ней неотступно. Именно он стал причиной разрушения её первой семьи и создал с ней вторую.
Среди романтических легенд о Вознесенском есть такие, о которых знают многие. Например, об одной неуловимой женщине. Они встречались урывками, иногда слетаясь на одну ночь из разных стран. Однажды он ждал её в Нью-Йорке в гостинице «Челси». Вот что рассказывала Татьяна Бек, писательница: «Она очень любила апельсины, и он на весь гонорар купил апельсинов. Он говорил, по-моему, что 40 тысяч апельсинов или 400. Я думаю, что это гипербола, но столько апельсинов, что он смог в гостиничном номере ими устлать весь пол. И женщина стала падать в обморок, поскольку решила, что пол горит».
В донжуанском списке поэта всегда были женщины блестящие, прекрасные и успешные. С Татьяной Лавровой, одной из красивейших актрис своего времени, связана, в общем-то, мистическая история. В тот год он впервые собирался в Америку по личному приглашению президента Кеннеди и перед поездкой отправился отдохнуть в Крым. Один, без неё. Она очень обиделась. В горах Вознесенский вдруг почувствовал, словно его толкает в спину какая-то неведомая сила. Он поскользнулся, упал и сломал ключицу. И в этот момент увидел взгляд той женщины. Поездку в Америку пришлось отложить.
Вообще, личная жизнь Андрея Вознесенского всегда была скрыта от посторонних глаз. Хотя сам он утверждал: «Я никогда ни от кого не прятался. Ищите всё в моих стихах».
Вознесенский – автор архитектурной части монумента «Дружба навеки» в честь двухсотлетия присоединения Грузии к России на Тишинской площади в Москве. Скульптурную часть памятника выполнил Церетели.
Знаменитого поэта похоронили на Новодевичьем кладбище в семейно-родовом склепе, где сейчас четыре могилы. Кроме него, там покоятся отец Андрея Андреевича, мать и бабушка по материнской линии.
С Татьяной ЛАВРОВОЙ у Вознесенского был первый серьёзный роман.
Единственная жена Вознесенского – Зоя БОГУСЛАВСКАЯ.
Сергей КИРДЖАЛИ,
культуролог, искусствовед (Москва):
– Андрей Вознесенский – Поэт и Человек. Он писал удивительные стихи, и его новаторство не в архитектуре зданий, хоть он и архитектор по образованию, а в архитектуре стиха. Всю свою жизнь он смело отстаивал свои взгляды и свободы. Его много раз пытались запретить, однажды даже президенту США Роберту Кеннеди пришлось заступиться за него перед Хрущевым. Поразительна его нестихающая актуальность для каждого приходящего поколения. Он работал в самых разных жанрах, издал огромное количество сборников, проводил поэтические чтения, создал с нуля музей Пастернака – и всё это несмотря на то оттаивающую, то вновь ужесточающуюся ситуацию в стране, где в те времена быть поэтом было опасно для жизни. Андрей Вознесенский – человек огромной смелости, творческой глубины и высочайшей образованности, и очень печально, что он ушел от нас.
Валентина БИБИКОВА,
депутат Законодательного Собрания Красноярского края:
– Андрей Вознесенский для моего поколения совершенно особенный человек, личность. В молодости мы все читали журнал «Юность», в котором очень часто печатались стихи. Мы жили далеко от столицы, не присутствовали на чтениях в Политехническом, видели их только в кинохрониках. Но все читали стихи, гонялись за сборниками Вознесенского, Евтушенко. Вознесенский написал и множество текстов для песен, бессмертных текстов. И нельзя, конечно, не сказать о замечательной «Юноне и Авось». Я помню тот интерес своего поколения к тому, что делали люди чуть постарше нас, но в то же время наши современники, которые говорили языком, который был нам понятен. Мы учили стихи взахлёб, стараясь найти что-то малоизвестное, не популярное. Конечно, жаль, что это поколение уходит, а с ним, к сожалению, уходит и интерес к поэзии.
Александр БУШКОВ,
писатель:
– Есть такой замечательный фильм «Город мастеров», так вот там есть такой радостный вопль, который издаёт главный герой: «Умер проклятый метельщик!» Этот человек был, безусловно, талантливым поэтом, но есть у него совершенно дикая антихристианская вещь «Юнона и Авось». Поэтому как сейчас у него складываются отношения там, вопрос интересный, конечно. Мне лично больше всего запомнилось и полюбилось его раннее творчество начала 60-х годов, это были действительно очень хорошие стихи. Шестидесятые, конечно, целая веха в истории нашей страны. Но не зря в народе всё это поколение называют очень просто и ласково – «шестидерасты». Лично я к этому отношусь положительно, потому что именно это поколение отравило мозги целой стране, что вылилось в перестройку, не к ночи будет помянуто, и всё прочее, чего не было бы без деятельности так называемых шестидесятников.
Ирина ПЛЕХАНОВА,
профессор кафедры новейшей русской литературы факультета филологии и журналистики Иркутского государственного университета: 
– Значение поэта определяется вовремя сказанным и услышанным словом. И теми открытиями, которые продолжают развитие поэзии. Вознесенскому удалось и то и другое. Он соединил авангардное направление в поэзии с ясностью чувств природной лирики. В начале 60-х он нашёл проникновенную форму для высказывания гражданской позиции. Сейчас не принято изъясняться в любви к Родине, а тогда прозвучало пронзительное: «Россия, любимая,/ с этим не шутят. // Все боли твои – меня болью пронзили. // Россия, / я – твой капиллярный / сосудик, // мне больно когда – / тебе больно, Россия». Много спорили, где ставить запятую: перед «когда» или после, и поэт усилил её тире. Он отстаивал свой вариант: потому что вся Россия страдает, если кому-то одному больно. Слово для Вознесенского – самодеятельная сила, живой разум, как у Хлебникова. Нынешние концептуалисты признали его своим предшественником. Самое поразительное, что этот поэт всё время менялся. И нашёл образ своего творчества: крест-палиндром АксиомаСамоискА. Так и жил. Искал источник обновления в самом себе. Не в самодовольстве, а в самообновлении.
Артём МОРС,
поэт:
– Андрей Вознесенский очень хороший поэт, который в своё время немало нового внёс в русскую поэзию и в целом вывел современную поэзию на несколько другой, новый уровень. Конечно, не он один это сделал, было несколько знаменитых поэтов шестидесятников, которые собирали целые стадионы. Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский. Сказать, что с уходом Вознесенского ушла целая эпоха, наверное, нельзя. Эпоха ушла гораздо раньше. К его творчеству можно относиться по-разному, но какое бы к нему ни было отношение, вычеркнуть и умалить его вклад в русскую поэзию просто невозможно. Это останется навсегда.
|
