В эпоху быстрого развития, которую сейчас называют «тучными годами», над марксизмом было принято смеяться. Но мировой кризис заставил даже отъявленных капиталистов заговорить об актуальности «вечного учения». Сейчас новый вариант марксизма имеет все шансы занять идеологический вакуум и определить цель для всего человечества.
«Мы сидим на бочке, заполненной неравенством, несправедливостью и чувством опасности», – пишет в годовом отчете организации Amnesty International её генеральный секретарь Ирэн Хан. И, по оценке генсека, эта бочка слишком похожа на пороховую. «Для наступления кризиса не нужны внешние факторы – всё «зашито» внутри самой системы производства».
Генерального секретаря можно было бы принять в коммунистическую партию, но, к сожалению, такой не существует. Конечно, в мире есть масса организаций, именуемых коммунистическими партиями, но ни одна из них не способна сейчас предъявить доктрину построения светлого будущего.
Последняя отмеченная попытка – группа аналитического марксизма, представители которой – экономисты – модернизировали методологическую основу учения, используя математическое моделирование, теории игр и прочий современный инструментарий научного исследователя. Но, увы, эта группа исследователей прекратила существование как научная школа еще в начале 90-х годов, когда исчезла страна, первой попытавшаяся сделать сказку былью.
Несмотря на всю романтику коммунизма, марксистская теория базируется на весьма серьезных посылках. Прежде всего, на поиске антагонистических (сегодня их чаще называют системными) противоречий. И если в XIX веке Маркс увидел такое противоречие в сочетании общественного способа производства и частного способа присвоения, то сейчас оно проявляется в еще более вопиющей форме – государственного финансирования производства и частного способа присвоения.
Действительно, все основные технологические новшества последних десятилетий были так или иначе профинансированы государством. Сюда стоит отнести не только космос, ядерную энергетику, но и, например, интернет, начало которому положили разработки американских спецслужб. Однако на каком-то витке жизни этих изобретений они превращаются в частную собственность, да еще защищенную патентом. Таким образом, перекрывается право развития новой технологии.
Самым бесспорным преимуществом, по крайней мере для экономистов, является эндогенный (от греческих слов endo – внутри, genes – порождаемый) характер марксистской теории экономического развития. Другими словами, все условия и механизмы для появления роста, упадка и смерти системы находятся внутри самой системы.
Современная теория экономического роста пришла к эндогенным объяснениям относительно недавно, используя чрезмерно математизированный аппарат. Между тем любой, даже недоучившийся студент советской эпохи знает, что главной характеристикой динамики капиталистического производства является его циклический характер, и кризис перепроизводства наступает примерно каждые пять-семь лет. Для наступления такого кризиса не нужны никакие внешние объясняющие факторы – всё «зашито» внутри самой системы производства.
Капиталисты могут пытаться избежать такого кризиса, развивая рынки вширь, либо создавая новые рынки за счет улучшения технологий. Но в первом случае возникают и новые риски. Классическим случаем подобного роста стал нынешний ипотечный кризис, разразившийся в США, прежде всего, потому, что покупателями недвижимости становились люди, доходы которых такие покупки не позволяли. На помощь продавцам пришли всевозможные финансовые рычаги и «финансовые насосы», которые смогли поддержать экспансию, но лишь на ограниченный срок времени.
Тезис об обнищании рабочего класса стал не просто самым противоречивым «открытием» марксизма. Он стал самым популярным объектом для насмешек. Действительно, уже во времена самого Маркса благосостояние рабочих индустриально развитых стран, как правило, улучшалось. И хотя Маркс говорил не только об абсолютном, но и об относительном обнищании, любой советский интеллигент всегда был наготове с фразой «нам бы так нищать».
Проблема, тем не менее, состояла в том, что нищих рабочих действительно было трудно увидеть. Исчезавшие рабочие места не сохранялись в музеях, как динозавры и мамонты. А людям приходилось переучиваться или просто люмпенизироваться. А к люмпенам отношение в обществе уже совсем иное. Однако уже в наше время выяснилось, что люди в менее развитых странах готовы выполнять ту же работу с тем же качеством за совсем другие деньги. И это стало влиять на доходы рабочих.
Достаточно долго высокая квалификация в секторах постиндустриальной экономики гарантировала занятость. Однако развитие информационных технологий начало в массовом порядке уничтожать не только рабочие места, но и целые профессии вполне квалифицированных специалистов без потери, а то и с улучшением эффективности. И вот на смену вполне квалифицированному торговому агенту пришел студент с телефонной трубкой, а затем и с базой электронных адресов потенциальных клиентов. На смену таксистам пришли обычные водители транспортных средств с радиосвязью и системами глобального позиционирования, способными быстро отыскать самый потерянный уголок в городе без двадцатилетнего опыта вождения. Исчезли как ремесленный класс чертежники, на очереди – оформители, звукорежиссеры, банковские клерки и многие другие профессии, некогда требовавшие высокой квалификации и соответственной оплаты за рутинную работу.
Согласно расчетам, сделанным разными американскими экономистами, больше всего страдал именно средний (по доходам) класс. Росла заработная плата на «полюсах» рынка – в категории низкооплачиваемых работников (но вряд ли этот рост впечатлил бы банковского клерка или менеджера по продажам) и среди специалистов с высокими доходами (попасть в эту категорию мешает уже образовательный ценз – в гарварды берут далеко не всех). Еще одно «открытие» Маркса было одно время весьма популярным у марксистов середины XX века. Речь идет об отчуждении работника по отношению к средствам производства. И благородной интеллигенции всегда было понятно и жалко пролетария, вынужденного коротать рабочий день у ненавистного станка.
И сторонники, и противники марксизма всегда соглашались с тем, что это учение не просто теория настоящего. Это четкий и ясный вариант ответа, что будет дальше и что для этого надо делать. Именно сейчас, во время мирового кризиса, особенно не хватает ответа на этот вопрос. И вот уже руководители ФРС – сердца мировой финансовой системы, склоняются к самому настоящему фатализму.
«Вы знаете, на самом деле я убежденный сторонник теории креативного разрушения», – признаётся на страницах Wall Street Journal президент Далласского подразделения Федеральной резервной системы Ричард Фишер. 
Скорее всего, новая доктрина будущего уже очень скоро появится в общественном пространстве. И вполне вероятно, что это будет тот или иной вариант марксизма. Главное, чтобы это не был первобытный коммунизм, возникший на обломках цивилизации в процессе креативного разрушения.
Масскультура уже «обработала» возможное возрождение марксизма: в 2009 году на экраны вышла новая серия фильма «Звездный путь» – самое известное на Западе описание коммунистического общества. Теперь очередь за идеологами.

Олег ПАЩЕНКО,
депутат Законодательного Собрания Красноярского края:
«В одной из газет Москвы была опубликована вызывающая карикатура: на коленях стоят олигархи, рядом с крутыми тачками, и – бородатый, огромный Карл Маркс. Олигархи кричат ему: «Папа Карло, ты был прав!» Многие мои друзья в разных концах СНГ смеялись, им понравилась карикатура, потому что она – правильная. И тут же они говорят: «Как бы Карл Маркс не стал новомодным! Опять его зачитают, затрут, опять его начнут криво истолковывать». Раньше, если люди плохо ориентировались в Библии, то это было не очень хорошо – такие вещи человек должен знать. Теперь уже из Карла Маркса три-четыре цитатки – почему бы не щегольнуть? С другой стороны, по-моему, Бисмарк сказал: «С этим бухгалтером Европа еще наплачется», имея в виду Карла Маркса. Бухгалтер! Он точно оценил человека. Бухгалтер работает не стихийно, он – системник. Он имеет дело с порядком, с набором абсолютных догм, которые невозможно изменить или дополнить. Он говорит: «Всё имеет чёткие законы». Это бывает немножко скучно, потому что мы, русские люди особенно, – мы не системники, мы стихийный народ, поэтому чрезвычайно творческий, но не дисциплинированный. Мы бываем несогласными, как Шариков, живем-живем, и вдруг – бабах! При нашей жизни мы убедились в том, что зря не соглашались… То, что Маркса опять начали читать, это не значит, что его примут опят на веру, опять будут споры и прочее. Но пусть они лучше читают Карла Маркса, чем работы Чубайса, Березовского и Ходорковского».

Александр ВОРОНОВ,
финансовый аналитик:
«Я никогда не относился к теории экономического развития Маркса скептически и не считал эти труды утопическими. Маркс писал достаточно серьёзные и умные вещи. Что-то из его учений использовалось раньше, что-то используется до сих пор. Другое дело, что в экономике не нужно использовать, брать какой-то один постулат за основу и делать всё фанатично только по одной схеме. Потому что экономика не точная наука, это социальное явление, которое постоянно развивается и усложняется. Поэтому невозможно работать только по одной определённой формуле».

Валентин СИЧКАРЕВ,
заместитель председателя бюджетного комитета Новосибирского облсовета:
«Предыдущий мировой кризис, который случился в конце 80-х – начале 90-х годов, был слабо заметен в нашей стране, но привел в итоге к развалу Советского Союза. Тогда триллионы долларов, съеденные мировым капитализмом, на время сняли остроту его потребности в получении прибыли. Сегодня, в условиях финансового кризиса, важно понимать, что на кону по-прежнему судьба нашего государства. И многочисленные внешние факторы говорят об этом: недавний конфликт в Грузии, неоднозначная позиция стран ближнего зарубежья по отношению к России, заявление бывшего госсекретаря США Кондолизы Райс о том, что богатства Сибири не должны принадлежать одной стране. У Маркса сказано, что грамотно построенная экономика действует по принципу «товар – деньги – товар». То есть одна из важнейших составляющих успешной экономики – производство. Россия в последние годы несколько увлеклась денежной составляющей экономики, упустив развитие производства. Однако сейчас очевидна необходимость реализации масштабной промышленной политики. Об этом говорят президент и правительство страны».