Итак. Десять часов утра. Полусонная, жду, возможно, полусонного гостя. (Думаю, разница со столицей в четыре часа дает о себе знать.) Но бодрый, жизнерадостный, импозантный, художественный руководитель группы «Яхонт» Флорид ИСЛАМОВ неторопливо шел к столику, где я ждала его. На тот момент знакомые лишь заочно, мы поприветствовали друг друга. После – заказали чай, который впоследствии не понравился нашему гостю, о чем он и сказал. Почему? Об этом и о многом другом – в нашей беседе.

ИСЛАМОВ: К чаю меня грузины приучили. Во время отдыха в Тбилиси нас пригласили на свадьбу поработать. Два дня мы работали. Заработали сумасшедшие деньги. Каждый по машине: я мог пойти и по спекулятивной цене купить в то время машину, «Жигули». Так вот… свадьба. Это спектакль, а не свадьба. Настоящее шоу. Грузины два дня гуляли. Ни одного пьяного. Приятно смотреть: они поют, танцуют. Многоголосье. Я два дня отработал на одном дыхании. К тому же они мне заварили грузинский чай первого сбора. И с тех пор я на чай «присел». Я человек непьющий. Я как этот чай выпил – крыша съехала. Я был на небесах. Как будто мне морфин вкололи, десять кубов, такой кайф получил. И с тех пор «на чае сижу». Начал со временем в чаях разбираться. Изучать.

ИСЛАМОВ: Я человек приезжий – из средней полосы России. Где только не жил. Последнее мое место жительства – город Самара. Именно оттуда я приехал в Красноярск. Почему приехал? Потому что у меня мама переехала в Лесосибирск, чтобы заработать денег. Хотя зачем ей нужны были деньги, если подумать?.. Я сам себя уже с седьмого класса обеспечивал. Зарабатывал нормальные деньги. В Красноярске я обосновался потом. Начинал с малосемейки. Здесь я был руководителем местных коллективов – много всяких дел наделал. И потом встретил ребят: Селиванова, царство ему небесное, Петю Шнайдера и Андрея. Талантливые ребята. Они просили меня: сделайте что-нибудь с нами. Я посмотрел, ребята хорошие – сделал русскую программу. В Париже записали пластинку. Диск был из десяти песен. С гербом России. У меня еще он сохранился. И с тех пор у нас все продолжается. В 95-м году звали в Москву на некоторых условиях – отказались. Был случай, когда Игорь Крутой сюда приезжал, приглашал в свою фирму. Тоже не понравились условия. В конце концов, сами с усами и все продолжаем сами делать. Сейчас в Москве работаем.

ИСЛАМОВ: Не очень. Тяжело с дорогами. Нет ни в одной столице мира таких заторов, как у нас в Москве. Если я еду на машине, то на дорогу трачу два часа, а то и больше. Очень много времени на дорогу теряешь. Летом было «попроще», а сейчас люди с отпусков приехали – кошмар. У нас не хватает дорог. Допустим, в Нью-Йорке двухэтажные, трехэтажные дороги.

ИСЛАМОВ: Везде выступаем. И в Кремлевском дворце съездов, и на Поклонной горе, и на Красной площади на «День шансона» выступали. Выступаем на разных площадках, в том числе и на корпоративных вечеринках. Работали у отца Алсу. Работаем везде, куда нас приглашают. Хотя это при том, что группа «Яхонт» не так раскручена в России. Тем не менее нас приглашают.

ИСЛАМОВ: У нас сейчас наверстана новая программа – много новых песен. Мы варимся в Москве в собственном соку – как таковой помощи нет. Это очень сложно. Надо доделать песни, а потом приехать в Красноярск с новыми песнями и дать хороший концерт.

ИСЛАМОВ: Я думаю, не только с периферии. Сейчас сложное время – все поменялось. Раньше фестивали проходили: человек вышел в финал и дальше пошел. Сейчас это редкость. Даже если ты пробился – надо деньги иметь. Не у каждого есть деньги. А продюсеры неохотно расстаются со своими деньгами, потому что здесь уже идет расчет: «А вдруг не получится?» Он же «попадает» на деньги. Инвесторы тоже не хотят «попадать». В итоге и получается, что никто денег не дает. Это дело случая. Поэтому, конечно, тяжеловато… (Закуривает.) Что-то надо менять, что-то надо придумывать. Нельзя показывать исполнителей клубного типа на национальных каналах. Нельзя. Есть для этого музыкальные каналы, где это все транслируется. Ведь за границей нет такого: там показывают настоящих артистов. Артистов, которые снискали уважение, у которых есть талант. Это первое. Второе, фанерные исполнители. Это же стыд. Я не знаю, как самому артисту не стыдно. Вот стану министром культуры… Мне партия ЛДПР обещала пост. Говорят: «Ты подожди чуть-чуть, мы придем к власти и дадим тебе пост министра культуры»… И тогда я начну реформировать. (Улыбается.)

ИСЛАМОВ: Нет, это очень сложно – быть каким-то министром. Тем более у нас в России, когда законы несовершенны: это биться головой об стену. Это сложная работа. Когда-то, я думаю, все наладится. Все должно встать на свои места. А когда – я не знаю. Когда-то автобусы будут ходить на Марс, на другие планеты – ну, такие, космические автобусы.

ИСЛАМОВ: Мне всегда хотелось в группу «Яхонт» влить новых людей. Но это очень сложно. Я сам хочу отойти от всех гастролей. Сколько можно гастролировать! Уже на пенсию пора. Пора заниматься другими делами. Чтобы уйти на пенсию, надо вместо себя найти человека. Это сложно. Сложно найти такой типаж, который бы умел играть, петь, владеть разными инструментами. Я всегда ищу народ. Куда бы я ни приехал, в любой город: в Иркутск, в Пермь, в Челябинск – всегда спрашиваю: а есть ли у вас… Своего рода мониторинг провожу, кастинг. Приходят молодые люди с записями, с песнями, с голосом – идет процесс искания. Найти то, что тебе нужно, очень сложно. Тем не менее я в поиске.

ИСЛАМОВ: Пока да. Сейчас делаем ремонт в новой квартире. Я связался с людьми, вроде выбил три квартиры: двое будут жить в одной квартире, я и Андрей – отдельно.

ИСЛАМОВ: Времени нет. Если зимой время будет – поеду, посмотрю. Мне там так понравилось. Классно. Мне в целом Прага понравилась. Я уже говорил, что там нулевой уровень преступлений. Если есть, то семь-восемь преступлений, и то на бытовой почве. Прага – красивый город. Есть над чем задуматься. Со временем все меняется. Вдруг на Майами попаду. Я сейчас в Москве начинаю еще один проект. Из Америки прилетел очень способный человек, наш земляк кстати, Курбан Гали. Долгое время он работал в Америке. Выдающаяся личность. Я с ним начинаю проект, видимо, мне придется летать и в Америку, потому что там есть хорошие аранжировщики, которые работают на Россию. В том числе и на Аллу Борисовну. То есть это нас связывает: мои мозги, их аранжировки, и он, исполнитель. Может, так получится, что в Америке останусь. Всякое же бывает.

ИСЛАМОВ: Насчет работы я очень требовательный руководитель. Иначе работы не будет. В деле должна быть строгость. А как? Каждого надо толкать, каждого надо воспитывать – много нюансов в музыкальной работе. Музыканты же ленивый народ.

ИСЛАМОВ: В самолетах. И то нужен другой настрой. Если есть свободное время, я не книжки читаю, а еду на природу. Очень люблю природу. Особенно красноярскую. Сибирь. Тайгу. Охота, рыбалка. У нас же столько обалденных мест. У меня есть друзья, которые помогают летом добраться до тайги. Я там на седьмом небе! Не могу без тайги. Люблю озеро Байкал. Когда мы бываем в Иркутске, а там мы бываем часто, мое первое требование – сначала Байкал, потом гостиница. Из самолета нас везут на Байкал, потом в гостиницу. Мне нравится «дикая цивилизация». Отдыхать за границей не люблю. По работе бываешь за границей, а чтобы еще туда ездить отдыхать…

ИСЛАМОВ: Нет! Наверно, мне этого не надо. Мне всегда хочется работать. Если я без дела, без работы, у меня ломка начинается. Поэтому я постоянно на связи. Если я еду в тайгу, то у меня спутниковый телефон – мало ли кто позвонит. Вся работа по звонку строится… Я с детства такой подвижный. В шестом классе я уже руководил оркестром. Я постоянно был организатором. Если меня куда-то приглашали, я все равно что-то делал. Я не мог быть просто исполнителем. Знаешь, в свое время у меня был с Самары музыкант, Саша Голубенков. Он с кем только не работал, с «Песнярами», например… К сожалению, его убили. Он был гитаристом, исполнителем. На него посмотришь – и он всё понимает. Он знал, что я хочу. Представляешь, такой музыкант. Таких бы людей собрать: посмотрел – и они всё поняли. Думаю, такой случай был с группой «Beatles». Потому что столько гениальных песен написано. Любую их песню возьми – шедевр. Совпадение мозгов у людей. Мне кажется, что какая-то телепатия между ними была.

ИСЛАМОВ: Мы близки по духу.

ИСЛАМОВ: Все бы так и оставил. Конечно, коррективы внес бы.

ИСЛАМОВ: Много ошибок было. Допустим, одна… (Закуривает.) В 95-м году. Когда Москва звала – надо было ехать. Сейчас все по-другому было бы. Это самая главная ошибка была.

ИСЛАМОВ: Да, сожалею. Потому что время потеряно. И человек ушел из жизни. Могло все сложиться совершенно иначе. Сережа был выдающимся исполнителем. Талантливым. Его любили все артисты эстрады, уже звезды. Обычно редко такое бывает – мы сидим где-то, звезда первой величины подходит: «А не могли бы вы еще раз повторить эту песню?» Все приглашенные артисты ушли с концерта, а мы остались. Пример с Ларисой Долиной. Она спела. Мы спели. И так до шести утра. Представляешь? Это душевное состояние. Она имела право выступить и уйти. Нет, она сидела до утра.

ИСЛАМОВ: Пока нет. Я человек неудовлетворенный в музыке. Мне хочется чего-то гениального. Репертуар «Яхонта» – это народное искусство в нашей интерпретации. Есть композиторы Давид Тухманов, Александра Николаевна Пахмутова, которые пишут гениальные песни. Много гениальных песен: «Навстречу утренней заре – по Ангаре», «Надежда»… Вот это я понимаю – уровень. Уровень – это когда твои песни поет вся страна. Если группа «Яхонт» достигнет такого уровня – я буду самым счастливым человеком.

ИСЛАМОВ: Может. Поэтому мы и поехали в Москву: центральное телевидение и радио. Феномен группы «Яхонт» состоит в том, что в течение тринадцати-четырнадцати лет – это при том, что особо и «промо» не было, – без работы мы никогда не находились, нас приглашали.

ИСЛАМОВ: Я верю в небеса. Кто-то нас ведет. Сто процентов.

ИСЛАМОВ: Мне так и говорят: «Единственный татарин – руководитель русского ансамбля». Это надо в Книгу рекордов Гиннеса занести. (Смеется.)

ИСЛАМОВ: И то и другое. Понимаешь, что интересно, наш первый диск был очень востребован не только в России, но и за границей. Где бы мы ни выступали, будь то в Париже, в Таиланде, в Австрии – хоть где. Русская песня затрагивает душу. Не российская, а русская! Я общался с одним известным французским музыкантом во Франции. Причем как общался, я – не зная французского, он – русского. Общались на уровне жестов, эмоций. Уже потом подошел мой друг Жан и переводил. Он говорит, француз: «Как так получается? Всего три аккорда, я не знаю слов, но все понимаю. Гениально!» Русские песни почему-то воздействуют на всех: и на русских, и на иностранцев. Канадка у нас купила двадцать дисков. Сидит и плачет. Отчего она плачет? Поешь песню «Черный ворон» – у нее слезы на глаза наворачиваются. Человек, который совершенно не владеет русским языком, – Ален Делон. Забрал у нас двадцать пять дисков. Я ему один диск привез, он мне говорит: «Слушай, давай еще, у меня много друзей, я им подарю…» Это необъяснимо. Или музыка воздействует, или русские корни воздействуют на эмоции людей, которые не знают русского языка. Это удивляет.

ИСЛАМОВ: Даже не припомню. Наверно, что-то удивило. У меня каждый день какие-то вещи происходят… Хотя! Недавно в Москве мне продуло плечо. Ко мне приехали товарищи, один из них депутат Госдумы, не последний человек в Госдуме. И он начал мне массировать плечо, и при этом говорит: «Заснять бы все это: как депутат Госдумы Флориду массаж делает, и показать бы по телевизору». Удивительно. (Смеется.)

ИСЛАМОВ: Мне предлагали уже, я не согласился.

ИСЛАМОВ: Я разговаривал со специалистом в этой области. Может, через три-четыре года, когда пройдет переходный момент – когда эта область будет изучена до конца и не будет никаких последствий.

ИСЛАМОВ: Нет. Хотя, говорят, в Таиланде самые лучшие пластические хирурги. У них свои секреты. Стоит эта процедура дорого: двадцать-тридцать тысяч долларов. Я подожду. (Смеется.) Меня «процедура с эмбрионами» больше всего привлекает. Надо деньги копить.

ИСЛАМОВ: На пирожные, мороженое. На угощение своих одноклассников. Они всегда ждали меня: знали, что я приду и угощу их. Мне это приятно было. Они были довольны. Мне всегда приятно, когда человеку приятно. Я от этого получаю удовольствие.

ИСЛАМОВ: Да, могу пятьсот рублей отдать, тысячу. Мне не жалко. Я заработаю эти деньги. Я никогда без денег не бываю.

ИСЛАМОВ: Для меня деньги – это вообще ничего. Деньги – это бумага, которую я заработаю. Пока есть здоровье – заработаю. Я заработал какую-то сумму, положил в банк, чтобы был дальнейший стимул к работе. Я снимаю их либо сразу, либо не снимаю. Деньги – это так. Главное, чтобы здоровье было.

ИСЛАМОВ: Да. Шевелюсь. (Похлопывает по животу.) Молодой был – занимался и легкой атлетикой, и стрелял хорошо. Играл в футбол, в хоккей. У меня даже был перелом ноги на почве спорта, трещина пятого-шестого позвонка. Во что только не играл. Я в спорте, наверно, все прошел.

ИСЛАМОВ: Новости.

ИСЛАМОВ: По любому. Каждый канал по-своему трактует новости. Потом еще в Интернете перепроверяю. (Улыбается.) Я под телевизор обычно засыпаю. Это хороший «усыплятель».

ИСЛАМОВ: Во мне сочетается много качеств, как говорят люди. Иногда ты приходишь на банкет, выходишь из-за стола, потом опять приходишь, и тебе говорят: «Мы пьем за твое здоровье». Приятно. Видимо, во мне и вправду сочетается много качеств, что люди пьют за меня… Я руководитель, я музыкант, я творец, я нянька, я палач.