«Конкурент» беседует с известным московским политологом.

– Денис Борисович, на ваш экспертный взгляд, каковы были особенности прошедшей выборной кампании в Красноярском крае?
– Избирательная кампания была и обычной и необычной одновременно. Для меня, как человека, который за последний год наблюдал практически за всеми избирательными кампаниями регионального уровня, она была довольно стандартной. В целом. А вот для Красноярского края, с его бурной электоральной историей последнего десятилетия, скорее необычной – слишком спокойной. По крайней мере, до последнего месяца. Но это легко объяснить. Во-первых, в крае наконец стабилизировалась внутриэлитная обстановка, нет, как прежде, противостояния. Во-вторых, в лучшую сторону изменилась ситуация в стране в целом. Происходит постепенная систематизация политической жизни, ушли в прошлое скандальные 90-е. Как следствие – электоральные предпочтения населения сформировались и время от времени подвергаются лишь незначительной коррекции.
Показательно, что итоги красноярских выборов-2007 полностью отразили общероссийский тренд с точки зрения итоговой расстановки партий, но дали довольно существенный крен в сторону левых сил по процентному соотношению. В целом по стране в марте (12 марта состоялись выборы в законодательные органы власти 14 регионов) «Единая Россия» набрала 46% голосов, КПРФ – 16%, эсэры – 15, ЛДПР – 11, а СПС – чуть меньше 7.
Активизация избирательной кампании в последний месяц тоже прогнозировалась экспертами. Во-первых, последний месяц всегда самый напряженный на выборах, а во-вторых, после мартовского единого дня голосования все политические тяжеловесы и федеральные лидеры партий направили свои стопы в Красноярский край. И еще одна особенность, которая особенно бросалась в глаза, – дефицитное освещение хода избирательной кампании СМИ.
– Новая партия – «эсэры» – в чем секрет ее успеха на региональных выборах и каков ваш прогноз результатов на выборах в Государственную Думу?
– Точный прогноз осенних выборов сейчас дать невозможно. В нынешней политической реальности это гадание на кофейной гуще – слишком много неизвестных переменных. А вот тенденция очевидна и вряд ли будет сильно отличаться от нынешней диспозиции: «ЕР» – в районе 45%, КПРФ, «СР» и ЛДПР – в промежутке между 11-17%, и СПС – с результатом от 5 до 8%. Что касается результатов «эсэров» на весенних выборах, то у меня нет однозначного отношения. Относительно высокий средний процент поддержки «СР» на весенних региональных выборах был получен преимущественно за счет одного региона – Ставропольского края, где партия Миронова набрала более 35% голосов. Там эсэры сделали главное – нащупали тренд общественных настроений и сформировали вокруг него повестку выборов. Люди ведь в Ставрополье голосовали не за «Справедливую Россию», а против действующего губернатора Черногорова. Но поймать волну настроений мало – надо еще значительно потратиться на кампанию. Что и было сделано, на радость технологам. В среднем же эсэры набирали 10-12%, причем в отдельных регионах (например, Омской области) не смогли даже преодолеть семипроцентный барьер. И на сегодня это их верхняя планка. Объясню почему: их ставка на бывших (Красноярск – Зубов, Коми – Спиридонов, Омск – Родионов) и спортсменов (Плющенко в Питере, Бережная в Ставрополье) дала им сиюминутный результат, но ограничило их в росте, а самое неприятное – составило им уже определенную электоральную историю. И им теперь с этой историей идти на выборы в Госдуму. Хотя, может, и не стоит так строго судить эту партию, ведь они дебютанты, которые учатся, что называется, по ходу пьесы. И надо отдать им должное, это у них получается. Ведь еще менее года назад лидер «эсэров» Сергей Миронов встречался с пациентами психоневрологического диспансера, в числе которых, среди прочих, был и Наполеон. Реакция карельских избирателей на такой необычный шаг была, скажем так, неоднозначной. Думаю, что сейчас благодаря более тщательной работе технологов такие ошибки исключены.
– Опыт, как говорил поэт, сын ошибок трудных и технологов нудных. Денис Борисович, а что вас привлекает в вашей работе? Зачем вы занимаетесь политикой, выборами?
– Я не занимаюсь политикой, а консультирую политиков. В том числе по вопросам выборов. Но выборы для меня не только и не столько профессия, сколько спорт. Мне интересно в реальном времени добиваться реальных результатов.
– И что, всегда добиваетесь?
– Нет, не всегда. Но ведь абсолютного рецепта побед, как и вечного двигателя, пока не существует.
– Так все-таки зачем вам это? Неужели только из любви к искусству и самосовершенствованию?
– Если вы намекаете на большие заработки, то это по большей части иллюзия. Причем почти такая же распространенная, как про зарплаты в Москве, где никто, по мнению большинства населения страны, меньше трёх тысяч долларов в месяц не получает. Конечно, на свободном рынке политического консалтинга возможностей для заработка достаточно. Но я там уже был. Теперь у меня другой профиль – работа в аппарате партии «Единая Россия». И это совершенно другой опыт, очень интересный для меня. Это раз. Мне импонирует высокий профессионализм команды, которая сейчас в «Единой России» отвечает за подготовку и проведение избирательных кампаний. Это два. И из стремления к самосовершенствованию – это три. Ведь набрать за счет сетевых технологий, популистской риторики и с бюджетом в несколько миллионов долларов 5-10% на региональных выборах не является трудноразрешимой задачей. Пример СПС тому порукой. В Самаре даже «Зеленые» набрали 8 процентов! И это при полном отсутствии экологической повестки, но зато с яркой кампанией, в которой присутствовали элементы шоу.
В «Единой России» все по-другому. Ведь в партии уже больше полутора миллионов членов, это огромный живой организм, который требует особых подходов. Возможности его огромны, но главное – научиться эффективно использовать в своей работе имеющиеся ресурсы.
– Но в чем особый интерес работы с «Единой Россией»? Ведь ей гарантирована победа.
– Кем она, эта победа, «Единой России» гарантирована? Вот еще одна иллюзия. Никто, кроме самой партии, ее работы в межвыборный период, не может гарантировать победы. И то, что сегодня «Единая Россия» доминирует в политическом пространстве, – это плод усилий партии, ее работы. В арсенале технологов, которые работают с партией, нет возможности использовать огульную критику всех и вся, популизм, не подкрепленные реальным содержанием обещания. Задачи сложнее – получить большинство, а набор инструментария меньше. Поэтому приходится все время находиться в движении, искать новые формы. Общество меняется быстро, и стоит задача не реагировать на эти изменения, а предугадывать их, работать на опережение.
– Но ведь можно варьировать участие в избирательных проектах: сегодня отточил одну технологию с одной партией, через полгода другую с другой. Зато есть возможность смотреть на ситуацию с разных сторон, искать новые формы.
– Думаю, что это не самый правильный путь. Более того, и партиям такой подход импонировать не должен. Кому понравится, что технолог, который сегодня работает с тобой и знает всю внутреннюю кухню твоей организации, завтра окажется по другую сторону баррикад. Когда человек душой не болеет, толку от такой работы будет немного.
– Ваше отношение к политдиалогу, который происходит на экране телевизора?
– Телевидение, как и масс-медиа в целом, отражает общественные настроения. Если количество политических программ растет, значит, на это есть спрос. Либо надо этот спрос искусственно сформировать. Федеральный избирательный цикл как-никак. К сожалению, не так много у нас серьезных мастеров политического жанра. Политика пока существенно отстает по рейтингам от сериалов и развлекательных программ. И это хорошо. Значит, страна не хочет потрясений, резких перемен.
– Приход в политику известных спортсменов, в частности фигуристов, – это новое шоу «политика со звездами»?
– Как правило, артисты, фигуристы и другие «селебритиз» идут не в политику, а на выборы. Но вообще звезда звезде рознь. Причем даже если в спортивной карьере были звездной парой – как, например, олимпийские чемпионы по фигурному катанию Антон Сихарулидзе и Елена Бережная. Так получилось, что оба они этой весной баллотировались в депутаты. Но в разных регионах и от разных партий. Оба стали депутатами: Антон – в Санкт-Петербурге, Елена – в Ставропольском крае. Но какими же разными получились для них эти выборы. Сихарулидзе прошел всю кампанию от начала и до конца сам, а его бывшая партнерша по льду Бережная была призвана исключительно в качестве «паровоза».
– Внешний вид политика, политтехнолога – слагаемое успеха?
– Внешний вид – личное дело каждого. До той поры, пока ты не становишься публичной фигурой. Поэтому внешний вид политика – важная составляющая его успеха. Любой политик – это линейка образов. В том числе визуальных, в том числе это касается одежды. Главное – чтобы одежда гармонировала с содержанием речи. Что касается политтехнологов, то здесь проще. В нашей стране дресс-кода для политтехнологов не существует.
– А ваш личный дресс-код – это какие-то определенные бренды?
– И да, и нет. Вещь должна выражать твою сущность, твое настроение, твое содержание. А какому бренду она при этом принадлежит – не столь важно. Но, естественно, у меня есть несколько любимых марок, которые мне подходят по духу. Мне, например, очень нравится одежда «Борелли» и «Барбера» – изумительные по качеству вещи. Но итальянский силуэт костюма мне не идет, поэтому приходится ограничиваться сорочками и трикотажем. А вот английский силуэт мне импонирует больше, поэтому костюмы предпочитаю английских марок.
– Часы: при всем богатстве выбора какой марке отдаете предпочтение?
– Здесь много альтернатив. Из достаточно большого количества швейцарских часовых домов мне импонируют три: «Zenith», «Patek Philippe» и «Bre-guet».
– Кого из политиков можно назвать самым стильным?
– Сложный вопрос. Но попробую ответить – это Герман Греф и Сергей Шойгу.
– Как относитесь к путешествиям?
– Очень хорошо. Жаль, что мало. А вообще я все время в пути – в неделю два-три раза летаю. Так что тоска скорее по отпуску, чем по путешествиям. Ведь любая поездка по России – это путешествие, да еще какое. Камчатка, Сахалин, Мурманск, Урал. А Красноярский край! Уникальная территория с уникальными природными ландшафтами.
– Есть любимые города мира?
– Конечно. Это четыре европейские столицы: Рим, Лондон, Вена и Прага. В этих городах мне комфортно. Честно говоря, я приезжаю туда гулять и дышать. Впитывать в себя их удивительную энергию. Так прогуляешь с утра до вечера два дня, вроде набродился до боли в суставах, а в Москву возвращаешься с таким эмоциональным настроем, что забываешь все невзгоды.
– А шопинг как же?
– Можно, конечно, и шопинг устроить, но обычно лень самому на это тратить время – в Москве тоже можно хорошо одеться. А вот если с девушкой туда приезжаешь – тогда, конечно, будет трудно найти причину, чтобы в этом не принимать участия.
– Москва знаменита своей ночной жизнью. Как эксперт эксперту – что можете сказать о ее особенностях?
– Ну, раз идет разговор двух экспертов… Хотя я уже давно, лет эдак пять, скорее наблюдатель, чем эксперт. Но одно отличие бросается в глаза сразу: во всех модных местах Москвы вход бесплатный, но строгий фейс-контроль и дресс-код. В регионах все по-другому: везде есть прайс на вход, зато почти никакого фейс-контроля. Идеология принципиально отличается: в Москве клуб хочет быть модным – и для этого фильтрует контингент посетителей, а в регионах эту проблему пытаются решить за счет высокой цены на вход. Принципиальная ошибка с точки зрения формирования культуры клубной жизни: по-настоящему богатые люди в такие места, куда входят за деньги все подряд, не пойдут. Но с позиции получения прибыли с проекта – абсолютно здравый поход: продавай, пока есть платежеспособный спрос.
При этом московская клубная жизнь сильно отличается не только от ночной жизни городов России, но и от европейской. Наша столица уже давно обскакала в этом направлении и Рим, и Париж, и даже Амстердам. Только Лондон еще не сдался, но и он, думаю, уже чувствует горячее дыхание Москвы. По уровню звука, качеству света, работе танцоров и промоушену, я уже не говорю про цены, Москва на высшем уровне. Но что касается самой музыки – здесь мы еще не стали законодателями мод.
Тем не менее каждый сезон открываются новые клубы, в которые вкачиваются значительные средства. Но несмотря на это, все равно существует мейнстрим, два-три клуба, куда стремятся попасть все. И вот каждые выходные начинается движение из одного места в другое, причем в соответствии с неписанным графиком: в час ночи лучше тусовать там-то, потом часа полтора там-то, а под утро все съезжаются туда-то.
– А все остальное время в этих клубах пусто, что ли?
– Нет, просто в остальное время его заполняют те, кому лень куда-то ехать, или те, кто ходит в клубы не каждые выходные, поэтому им важно провести время и отдохнуть, а не засветиться в тусовке в нескольких местах. Как мне кажется, клубной культуры, в первозданном смысле, в Москве не осталось. Сейчас резко помолодела тусовка. В основной своей массе это мальчики и девочки до 22 лет, которые готовы стоять в очереди фейс-контроля, в ночной пробке в центре Москвы – только ради того, чтобы попасть в «модное место».
– И какие сейчас «самые модные»?
– Из клубов самый модный – «First», который пока закрыли, но скоро обещают открыть на новом месте, «Дягилев», «Рай», «Крыша». Сейчас в Москве новый тренд – диско-бары. Каждую неделю почти что-то открывается. Например, «GQ-бар», очень модный.
– Рестораны есть любимые?
– Думаю, найдутся. Недавно открыли «Джу-джу» – новые проект Аркадия Новикова. Очень хороший и вкусный ресторан. Приятная атмосфера, интересная публика, вкусная еда – что еще нужно? И при этом его еще не успели засорить праздно проводящие время за чашкой чая девушки, жаждущие общения. Очень хорошие есть рестораны итальянской кухни: «Bon» и «Итальянский сад». Для любителей японской кухни могу порекомендовать «Шогун». А вот ресторанов с хорошей русской кухней в Москве я просто не знаю. Хотя допускаю, что мне в этом просто не повезло.
– Какие авто предпочитаете?
– Быстрые. Правда, за последние два года две машины успел разбить, так что сейчас несколько аккуратнее езжу. Хотя это не я виноват, это работа у меня нервная… Ну а если серьезно, то я не люблю консервативные машины типа «Тойоты Камри» или «Ауди А6». Я считаю, что это слишком спокойно для меня сегодня. Все-таки автомобиль, как и одежда, должен выражать характер. Кстати, по машинам можно и характер города определить. Например, количество «Туарегов» на душу населения в Перми почти превышает пропускную способность пермских дорог, в Кемерово все ездят на «Лэнд Крузерах», а Красноярск еще совсем недавно «болел» «Х5 БМВ». А в Москве все просто: город большой, людей много, машин тоже, поэтому – кто на чем. Но в этом году появляется машина для московской ментальности – «Бугатти». Абсолютно московская машина: красивая, дорогая, для тех, кто понимает. И цена московская – один миллион сто тысяч евро.