Умер человек, которого ещё при жизни называли «совестью нации».

Александра Солженицына не стало в ночь на 4 августа. Он умер на руках у жены у себя дома от сердечной недостаточности. В понедельник в Москве у ворот дома, где жил писатель, цветы стали знаком людской скорби, дани уважения и признательности писателю. Похороны состоятся сегодня на Донском кладбище Москвы.
Вклад писателя в общественно-политическую и культурную жизнь страны трудно переоценить. Его имя золотыми буквами вписано в историю отечественной и мировой литературы.

Восемь лет за «пахана» и «Вовку»

Александр Исаевич родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Его отец, участник Первой мировой войны, погиб на охоте за полгода до рождения сына. Чтобы прокормить себя и маленького Сашу, мать пошла работать машинисткой, а когда мальчику исполнилось шесть лет, переехала в Ростов-на-Дону, где Солженицын окончил среднюю школу, а затем физико-математический факультет университета. Одновременно он учился на литературном факультете заочного отделения Московского института философии, литературы и истории. Во время войны был призван в армию. Воевал на разных фронтах. В августе 1943-го был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. Воевал до февраля 1945 года и был арестован за откровенную переписку с другом юности, в которой Сталина называл «паханом», а Ленина – «Вовкой».
Солженицыну дали восемь лет лагерей, часть срока он провел в закрытом НИИ, где заключенные разрабатывали секретные средства телефонной связи. На этом материале был написан его знаменитый роман «В круге первом». В 1952 году Солженицын заболел раком, от которого чудом вылечился в ташкентской больнице. Во время хрущевской эры был реабилитирован и в 1956-м поселился во Владимирской области, где в течение двух лет преподавал в поселковой школе и жил в доме крестьянки Матрёны Захаровой, о которой позже написал знаменитый рассказ «Матрёнин двор». Затем несколько лет учительствовал в Рязани и активно занимался творчеством.

Шок – для одних, пощёчина – для других, правда – для третьих

Собрание сочинений Солженицына насчитывает 30 томов – он выступал как писатель, историк и социальный философ. Рассказ «Один день Ивана Денисовича» (1962) был первым из опубликованных в СССР солженицынских вещей. Он стал настоящим шоком для одних, пощечиной для других, правдой, которая наконец-то всплыла на поверхность, – для третьих. Солженицын в одночасье стал знаменитым писателем. В 1964 году он даже был выдвинут на Ленинскую премию. Гонорар за «Ивана Денисовича», который был написан за три недели, Солженицын получил, как за два года работы в школе, – 1500 рублей. На «Волгу» этого не хватило, и друзья посоветовали купить «Москвич-412». Машину назвали «Денис» – в честь Ивана Денисовича.
После 1966-го Солженицына на долгие годы перестали публиковать. Наружу конфликт выплеснулся «Письмом IV съезду советских писателей», в котором Александр Исаевич потребовал ликвидации цензуры, реабилитации многих писателей, унич-
тоженных во время репрессий, и возврата его личного архива, конфискованного КГБ в 1965 году.
Увидеть свет в России было суждено ещё «Матрёниному двору», однако затем на имя Солженицына был наложен запрет. Его полуавтобиографические романы «Раковый корпус» и «В круге первом» переполнили чашу терпения советских властей. «Оттепель» кончилась, тема лагерей и «шарашек» вновь стала запретной. Книги Солженицына его соотечественники читали в «самиздате», рискуя повторить судьбу их героев.
Конфронтация ещё больше возросла после получения Солженицыным Нобелевской премии в 1970 году. Поводом же к высылке послужила публикация на Западе в декабре 1973-го
книги «Архипелаг ГУЛАГ: Опыт художественного исследования». В ней автор поставил задачу восстановить несуществующую советскую историю, почтить память миллионов людей, «растертых в лагерную пыль». Рукопись монументального труда была конфискована КГБ. После обыска и допроса покончила с собой машинистка Солженицына – Елизавета Воронянская. И тогда писатель передал рукопись на Запад для публикации её там. По словам  биографа Солженицына Майкла Скэммела, публикация книги была подобна «взрыву динамита».

В изгнании

12 февраля 1974 года писатель был арестован, обвинен в государственной измене, лишен советского гражданства и депортирован в ФРГ. Поселиться он решил в Швейцарии, в Цюрихе. Собирал материалы о жизни Ленина в эмиграции (для эпопеи «Красное колесо»). Затем вместе с семьёй совершил путешествие по Западной Европе.
В июне-июле посетил Вашингтон и Нью-Йорк, выступил с речами на съезде профсоюзов и в Конгрессе США, в которых резко критиковал коммунистический режим и идеологию, призывал США отказаться от сотрудничества с СССР и политики разрядки – в то время писатель ещё продолжал воспринимать Запад как союзника в освобождении России от «коммунистического тоталитаризма». В 1976 году Солженицын переехал с семьёй в США и поселился в городке Кавендиш (штат Вермонт).
Прожив 20 лет на Западе, в мае 1994 года Александр Исаевич вернулся на родину. Внимание СМИ к этому событию было огромным, журналисты не отходили от него ни на шаг во время его железнодорожного турне по России, ловя на лету каждое слово писателя.

Две Натальи

Со своей первой женой Александр Солженицын познакомился в 1938 году в танцевальном кружке – в это время он был студентом второго курса Ростовского университета. Наташа Решетовская училась на химфаке, а «Саня», как она называла Солженицына, – на физмате. Он получал повышенную сталинскую стипендию, редактировал стенгазету, участвовал в комсомольских делах. Поженились они через три года. Медовый месяц провели в Тарусе, сдали на отлично госэкзамены, но началась война. Решетовская оставалась в Ростове, под бомбежками и обстрелами, а потом эвакуировалась в Казахстан.
Лагерная судьба писателя началась с Бутырской тюрьмы со всеми её шмонами, боксами, банями. Потом были кирпичный завод и стройка на Калужской заставе. В 1950 году Солженицына из Марфинской спецтюрьмы отправили на восток. Это был особый лагерь: письма – два раза в год, свидания – раз в два года. И Решетовская не выдержала. «Саня» превратился для неё в далекий образ, она подала на развод, вышла замуж за другого человека и сообщила в лагерь, чтобы бывший муж «устраивал свою жизнь независимо от неё».
В 1956-м его освободили, он приехал в Москву и заглянул к друзьям. В тот вечер случайно к ним зашла и Решетовская. Бывших супругов оставили вдвоём, они говорили друг с другом так, будто не было этих мучительных лет: войны, лагеря, болезни, развода. Поздно вечером Солженицын пошел провожать принадлежащую другому женщину.
В следующий раз они увиделись через четыре месяца. Он встретил Решетовскую на станции, безлюдной дорогой они шли через поле. А потом, укрывшись в тени стога сена, целовались. В ту ночь Решетовская осталась у «Сани», а потом развелась со вторым мужем и снова вышла замуж за первого.
А в августе 1968-го Солженицын познакомился с Натальей Светловой, с которой у него завязался роман. Александр Исаевич стал добиваться развода. Правда, получить его не удавалось в течение двух лет. Узнав о награждении мужа Нобелевской премией, Решетовская написала предсмертное завещание и проглотила убийственную дозу мединала – 36 пилюль. Оставшись в живых после неудачной попытки самоубийства, она согласилась на развод. Вскоре Солженицыну удалось зарегистрировать брак со Светловой. Когда они познакомились, Солженицыну было 50 лет, Наталье Светловой – 29. Она заканчивала математическую аспирантуру МГУ, разводилась с мужем и имела сына Митю. Из её квартиры Александра Исаевича и отправили в Германию. Через месяц разрешили выехать к мужу и Наталье Дмитриевне с детьми – их стало уже четверо. Когда мальчиков увозили, Дмитрию было одиннадцать лет, Ермолаю – три года, Игнату – полтора, Степе – шесть месяцев.
Дмитрия сейчас нет в живых. Ермолай и Степан живут в России. Игнат – пианист, дирижер. Ермолай окончил Гарвард, несколько лет жил и работал в Китае, сейчас занимается крупными промышленными объектами в России. Степан тоже окончил Гарвард, аспирантуру в Америке, работает с городскими стройпроектами. Все три сына переняли от отца трудолюбие. Подрастают внуки: Катя и Ваня – Ермолаевичи, Митя и Анна – Игнатьевичи. Катя однажды спросила Солженицына: «Дедушка, почему ты ничего не написал для детей?» «Не успел», – ответил он.

Первая жена Солженицына Наталья Решетовская

Со второй женой Натальей Светловой

«Вера – это основа и укрепа личной жизни»

Фрагменты интервью Александра Солженицына.
– Александр Исаевич, вы отклонили Государственную премию, которую Горбачёв предложил вам, отказались принять орден, которым хотел наградить вас Ельцин. Но приняли Государственную премию России, которую вам присудил Путин, некогда глава той спецслужбы, предшественница которой так жестоко преследовала и травила вас.
– В 1990 году мне была предложена – отнюдь не Горбачёвым, а Советом министров РСФСР – премия за книгу «Архипелаг ГУЛАГ». Я отказался потому, что не мог принять лично себе почёт за книгу, написанную кровью миллионов. В 1998 году, в нижайшей точке бедственного народного положения, в год, когда я выпустил книгу «Россия в обвале», – Ельцин лично распорядился наградить меня высшим государственным орденом. Я ответил, что от Верховной Власти, доведшей Россию до гибельного состояния, награды принять не могу. Последняя Государственная премия присуждена не лично президентом, а высоким экспертным сообществом. В Совет по науке, который выдвинул меня на эту премию, и в Совет по культуре, который поддержал это выдвижение, входят самые авторитетные в своих областях, высокоуважаемые люди страны. Владимир Путин – да, был офицером спецслужб, но он не был ни следователем КГБ, ни начальником лагеря в ГУЛАГе. Международные же, «внешние» службы – ни в какой стране не порицаемы, а то и хвалимы.
– Как вы оцениваете время, в течение которого у власти находился президент Путин?
– Путину досталась по наследству страна разграбленная и сшибленная с ног, с деморализованным и обнищавшим большинством народа. И он принялся за возможное – постепенное, медленное – восстановление её. Эти усилия не сразу были замечены и оценены.
– Через всё ваше творчество проходит мысль о влиянии православия на русский мир. Как сегодня обстоят дела с моральной компетенцией Русской православной церкви? Не превращается ли она в государственную церковь, каковой она была столетия назад?
– Напротив, надо удивляться, как за короткие годы, прошедшие со времен тотальной подчинённости Церкви коммунистическому государству, ей удалось обрести достаточно независимую позицию. Не забывайте, какие страшные человеческие потери несла Русская православная церковь почти весь XX век. Она только-только встаёт на ноги. А молодое послесоветское государство – только-только учится уважать в Церкви самостоятельный и независимый организм.
– Что значит вера для вас?
– Для меня вера – это основа и укрепа личной жизни человека.
– Вы боитесь смерти?
– Нет, уже давно не испытываю перед смертью никакого страха. Вот в юности надо мной реяла ранняя смерть моего отца (в 27 лет) – и я боялся умереть прежде, чем осуществлю свои литературные замыслы. Но уже между моими 30 и 40 годами я обрёл самое спокойное отношение к смерти. Ощущаю её как естественную, но вовсе не конечную веху существования личности.

Сын писателя Игнат Солженицын стал пианистом и дирижёром.

Михаил ВАСИЛЬЕВ,
депутат Законодательного Собрания Красноярского края:

– Я никогда себя лично не относил к большим почитателям таланта Александра Солженицына. Но не это главное. Я считаю, что это был человек, который очень много сделал для понимания, осознания происходящего в двадцатом веке. В этом смысле нужно оценивать, может быть, не столько его литературные таланты, сколько его гражданскую позицию и попытку осознать происходящее, что было очень непросто в те годы, когда Александр Исаевич начинал писать. Многим людям он открыл глаза на происходящие события в Советском Союзе, в России. В этом смысле его уход – серьёзная потеря и, наверное, повод вернуться ещё раз к творчеству писателя, ещё раз понять, что и зачем он писал. Равнозначного ему человека нет.

Евгений МИРОНОВ,
народный артист России:

– Он ощущал себя даже не писателем, – он никогда не говорил, что он писатель, – а летописцем. Значит, какая-то миссия у него была, и он должен был её выполнить. Он выполнил её более чем до конца. А мы все прикоснулись к нему, к настоящему человеку. Вот так, совершенно не предполагая, не зная, чем закончится это испытание, что это будет Нобелевская премия, что это будет возвращение в Россию, – так отчаянно биться за правду, за Родину, за любовь к Родине… Такого эксперимента, простите за жестокость этого слова, больше никто над собой не ставил.

Галина ЕРЁМИНА,
директор ПО «СЕВЕР-Н»:

– Теперь начнут ему отдавать должное – мало не покажется. Впервые о Солженицыне я услышала в советские годы, слушая радио «Свобода», там читали отрывки из «Красного колеса». А учительница литературы нам рассказала на уроке о Солженицыне ещё до перестройки и гласности, пусть со всеми приличествующими времени оговорками, но упомянула все основные произведения: «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус»... Помню, как в самом начале периода гласности имя Солженицына по-прежнему боялись произносить, а потом триумфально встречали поезд с вернувшимся на родину Александром Исаевичем. Сегодня окончательно уходит прежняя эпоха. Та, которая началась ещё в Советском Союзе и продолжилась девяностыми. И он – последний значимый, большой человек оттуда. Он жил вместе со временем, он менялся и помогал меняться нам. Не всегда конкретное действие или слово проявлялось так, как это представлялось, но это тоже закон «природы», наверное. Время уже однозначно другое. Ни плохое, ни хорошее – другое. Ушёл человек-эпоха. Земля ему пухом.

Анатолий ТРЕТЬЯКОВ,
писатель:

– Я думаю, Александр Исаевич сделал всё, что мог, и даже больше. Это очень большая утрата для нас. Совершенно верно говорят, что Солженицын – духовный отец нации. Я присоединяюсь к соболезнованиям. Думаю, что он вложил в историю даже больше Толстого, имел огромный авторитет в России, да и не только в России. Это была жизнь, достойная продолжения, а смерть – достойная сожаления. Вакуум, образовавшийся на месте Солженицына, одному человеку уж точно не заполнить. Второе такое явление не появится быстро. Банально, конечно, говорить, что с ним ушла целая эпоха. Может быть, не эпоха, но многое потеряно. Из его произведений мне нравятся «Один день Ивана Денисовича» и «Матрёнин двор». У него статистика такая, с которой не поспоришь.

Владислав ДЁМИН,
киноактёр:

– Я не считаю Солженицына духовным отцом нации. Он был бунтарём. Но некоторые думают, что он разваливал мировоззрение людей. Ничего он не разваливал. Правда не может разваливать. Человек просто говорил и писал правду. Очень жаль, что Александр Исаевич умер. Я читал его произведения, но это было давно. Мне было интересно. У меня даже есть тетрадка, куда я после прочтения произведений кратко записываю своё впечатление. Помню, что и про Солженицына я что-то писал. Надо посмотреть. Сейчас интересно, какие впечатления у меня остались после его произведений. Но свято место пусто не бывает. Я думаю, найдутся другие такие же талантливые люди, которые займут место Солженицына. Может быть, не сейчас.